Аннотация: Проблема изучения цивилизаций кочев­ников является одной из актуальных в современной историографии Казахстана. До сих пор мы имели дело с обоснованием их права на существование в истори­ческом летописании. Благодаря усилиям отечественных иссле­дователей М.К.Козыбаева, К.М.Байпакова, К.А.Аки­шева, И.Н.Тасмагамбетова и ряда известных историков, архе­ологов, этнографов, в целом обществоведов, к нас­тоящему времени создана цельная концепция сущес­тво­вания на территории Казахстана степной цивилизации ко­чевников.

 Ключевые слова: кочевники, степная цивилизация, исто­риография, история, концепция, Казахстан.

 The great steppe and nomadic world: civilization, geopolitics and ideology

S.F. Mazhitov

Abstract: Studying the nomadic civilization is one of important issues in the contemporary historiography of Kazakhstan.  We have only substantiated their right for existance in the historical chronology till nowadays. An integral concept of steppe nomadic civilization on the territory of Kazakhstan has been released as a result of the efforts of the domestic scholars like M.K. Kozybayev, K.M. Baipakov, K.A.Akishev, I.N. Tasmagambetov and other famous historians, archeologists and ethnographers.

 Keywords: Nomads, a steppe civilization, a historiography, history, the concept, Kazakhstan.

 Проблема изучения цивилизаций кочевников является одной из актуальных в современной историографии Казахстана. До сих пор мы имели дело с обоснованием их права на существование в историческом летописании. Благодаря усилиям отечественных исследователей М. К. Ко­зыбаева, К. М. Байпакова, К. А. Акишева, И. Н. Тасмагам­бе­това и ряда известных историков, археологов, этнографов, в целом обществоведов, к настоящему времени создана цельная концепция существования на территории Казахстана степной цивилизации кочевников.

Особое место среди работ, посвященных рассматриваемой теме занимают труды Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева. В частности, в работе «В потоке истории» он рассматривает казахскую степь как часть «Великого тюркского эля». И в этом заложен большой смысл. По сути, пояс степей и пус­тынь Казахстана действительно представлял собой родину великих кочевых государ­ств и империй древности. «Именно на территории нынешнего Казах­стана и сопредельных с ним регионов возникли различные культуры, которые оказали едва ли не определяющее влияние на развитие многих народов мира».

Истоки первой крупной кочевой империи в Цент­ральной Азии восходят к III веку до н.э. Ими были сюнну (хунну, гунны), которые вскоре заняли территорию от Забайкалья до Тибета, от Средней Азии до Хуанхэ. Потрясая на протяжении почти пятисот лет своими вторжениями древнекитайскую государственность, они доходили до пределов северной Индии (Кашмир). В исторических анналах античности повествуется о нашествии гуннов на Европу и Западную Азию в IV-V вв.

В середине VI века на историческую арену в Евразии выходит новое историческое лицо - Тюркский каганат - Степная империя тюрок, в период сво­его расцвета охватившая обширные земли от Кореи до Крыма. В VI-VIII веках хроники сообщают о первых тюрках в Европе - аварах, бул­гарах, суварах, хазарах. Затем с востока появля­ются огузы-печенеги, тюрки-сельджуки, а так­же карлуки, кыпчаки (половцы, команы), кыргызы. Тюркские племена заселяют большую часть Казахстана и Средней Азии, проникают в Иран и Закавказье; в XI веке часть их (огузы и туркмены) перекочевали в Малую Азию. Расселение тюркских племен привело после их оседания и смешения с местными народами, а иногда и при сохранении кочевого образа жиз­ни, к образованию большой группы тюркоязычных этносов от якутов, тувинцев, алтайцев, ка­захов, уйгуров на востоке до чувашей, гагаузцев, татар (поволжских и крымских), кумыков, кара­чаевцев, балкарцев и турок на западе.

Предки казахской земли на протяжении двух тысяче­летий играли значительную роль в развитии го­сударств от Дальнего Востока до Западной Ев­ропы, от Сибири до Индостана.

Перемещаясь на огромные расстояния, ко­чевники не раз изменяли этнический атлас и госу­дарственный образ Евразии. С передвиже­ниями центральноазиатских номадов связано распространение в древности и средневековье важнейшей языковой семьи мира - алтайской (в основном тюркской и монгольской ветвей), к которой принадлежит и казахский язык. С этого времени начинается продвижение по Евразии одной из самых распространенных языковых семей - тюркской.

«Кочевой мир на первых порах, благодаря физической и психологической мобильности номадов, стал важным фактором динамичного и импульсивного развития. Недаром в дошедших до нас руинах его символом стали стремительные фигуры животных, сцены их борьбы и противостояния. Новый уровень технического обеспечения позволил совершить подлинный скачок в сфере коммуникабельности. Границы мира как бы расширились, новые моды и этало­ны почти мгновенно распространились на ог­ромных территориях».

Пространство срединной Евразии не имеет внутренних географических границ, отделяющих разные регионы. Степь, рассекаемая реками, протяну­лась от Карпат и Северного Причерноморья по­чти до самого Тихого океана. Здесь выживание напрямую зависело от расширения жизненного пространства. Степные народы не были ограж­дены от соседей труднопроходимыми географи­ческими препятствиями, подобно европейским государствам. Возможности быстрого переме­щения в пространстве, обеспечивающиеся са­мим образом жизни, требовали постоянного рас­ширения территории.

Широкий степной пояс Евразии, частью ко­торого являются и просторы Казахстана, от Ху­анхэ до Карпат, пустыни Средней Азии и Вос­точного Туркестана, тундра Евразии - все эти гигантские территории могли быть освоены только кочевыми скотоводами.

Вторгаясь в страны с оседлым населением, кочевники подчиняли целые государства власти своих вождей - шаньюев, каганов, ханов, эмиров, султанов. Возникали гигантские держа­вы кочевников - сюнну или гуннов, тюрок, монголов. История знает немало сравнительно легких побед номадов над древними и средневе­ковыми государствами, что вело к распростра­нению кочевников на землях, освоенных осед­лыми народами. Но наибольшего успеха кочев­ники достигали тогда, когда перед ними были ослабленные противники: либо цивилизации, переживающие кризис, либо государства, пре­бывающие в состоянии раздробленности и усо­биц. В этом тоже одна из причин успехов ко­чевников-завоевателей, в том числе выходцев из Центральной Азии - тюрок и монголов. В свете сказанного интересным представляется следующий пример.

В 1269 году все поддерживающие Хайду Чингизиды собираются на великий курултай у реки Талас. Даль­ше сведения источников расходятся. По одним данным, на этом курултае Хайду был официально провозглашен великим кааном Йеке Монгол Улус; по другим - только объявлен законным претендентом на этот пост. Но как бы то ни было, Таласский курултай и юридически, и фактически расколол единую державу Чингизидов на две части. Первую составляли владения великого хана Хубилая (не признанного Таласским ку­рултаем) и его союзников - Хулагуидов. Вторую - зем­ли вновь провозглашенного каана (или претендента - это не столь важно) Хайду и примкнувших к нему Джагатаидов и Джучидов. И по законам, четко пропи­санным в Ясе Чингисхана, оба каана были нелегитим­ными; и тот и другой не избирались действительно общемонгольским курултаем. Держава Чингизидов вступила в эпоху распада.

Важнейшей особенностью Таласского курултая было то, что он разделил Йеке Монгол Улус не только по территориальному, но и по идеологическому признаку. Хубилай, искусный политик, все более склонялся к проверенному тысячелетиями китайскому имперско­му опыту управления и функционирования державы (в 1271 году провозглашение им династии Юань и фор­мально утвердило эти предпочтения). Хайду и его со­ратники выступали как поборники старого монгольско­го образа жизни: они декларировали свою ненависть к оседлому быту и даже поклялись никогда не прибли­жаться к городам. Это шло в русле главного завета Чингисхана и привлекло к ним немало сторонников. В общем, сложилась та же коллизия, что когда-то разор­вала державу Хунну. Но, заметим при этом, что Хайду полностью отказался от выполнения другого важнейшего наказа Потрясателя Вселенной - расширения империи до последних пределов мира. Хубилай же до конца своей жизни бился за выполнение этого предназначения монголов. Во многом именно это отвлечение войск для внешних завоеваний и не позволило ему справиться с внутренним конфликтом.

Являясь своеобразными цивилизациями древности, названные образования носили характер империй. Очевидно, поэтому известные исследователи данной проблемы С. Г. Кляшторный и Д. Г. Савинов применили по отношению к ним выражение «Степные империи древней Евразии». По определению названных авторов, территория степной и горно-степной Евразии простирается от Маньчжу­рии до юго-восточной Европы, от Прибайкалья до Гималаев. «Лишь в недавнем прошлом эта часть Евразии стала рассматриваться не как отсталая периферия мира оседлых цивилизаций, а как самостоятельный культурно-исторический регион. Не пытаясь универсализировать свой вариант определения, отметим, что понятие империи распространяется нами только на полиэтнические образования, созданные военной силой в процессе завоевания, управляемые военно-административными методами и распадающиеся после упадка политического могущества создателей империи. Анализ исторических ситуаций возникновения степных империй показывает, что завоевательный импульс был направлен не столько на расширение пастбищных территорий (это аномальный случай), сколько на подчинение территорий с иным хозяйственно-культурным типом. На первом этапе завоевания фактором, определяющим его цели, является консолидация степных племен под властью одной династии и одного племени. Затем возникают стремления, реализуемые обычно в ходе военных акций, - поставить в зависимость от консолидированной военной мощи кочевников области и государства с более сложным устройством и более многообразной хозяйственной деятельностью. Такой баланс сил предполагает конечный итог - данническую зависимость или какие-либо иные формы непосредственно по­литического подчинения. Именно на этой стадии государства, созданные коче­выми племенами, преобразуются в империи».

Сегодня мы называем «Великой степью», а иные авторы «евразийским континентом» огромную часть территории земного шара, которая простирается от сибирской тайги на севере до горных систем на юге. По определению Л. Н. Гумилева, она четко разделяется Алтаем, Сауром, Тарбагатаем и Западным Тянь-Шанем на две непохожие друг на друга части. Восточная часть Великой степи называется Внутренней Азией и от Сибири её отделяют Саяны и хребты Хамар-Даван и Яблоневый, от Тибета Куньлунь и Нань-Шань (по тюрко-казахский «Шугай Тауы»), от Китая - Великая Китайская стена, точно соответствующая границе между Сухой степью и субтропиками на севере страны. Западная часть Великой степи включает не только Казахстан, но и степи Причерноморья. В отдельные периоды Степь охватывала даже часть территории Венгрии. Такова картина Великой степи, территории, которая веками служила житницей и трансэтнической территорией великих кочевий, которые шли с запада на восток и с востока на запад.

Народы, проживающие на континенте, за исторический обозримый период объединялись три раза. Сначала их объединили тюрки, образовав Гуннскую державу, затем Тюркский и Западно-тюркский каганаты, а затем их преемниками стали монголо-тюрки во главе с Чингисханом. После распада держава Улуса Джучи (русские называют её «Золотой ордой»), инициативу взяла на себя Россия, а вслед за ней и СССР. В настоящее время идет геополитическая и идеологическая борьба за наследство этих держав. Претендентов на эту роль несколько, и вопрос о том, кто же займет эту нишу остается открытым и дискуссионным. Сакская конфедерация, положившая начало многим государственным образованиям, также формировалась на этой территории. Число государственных образований на обозначенной территории не ограничивается этим, их насчитывается сотни. Не одно из них не исчезло без следа. Они пасли скот, организовывали свое хозяйство, строили города и селения, каждый из них создал своеобразную культуру и искусство, а некоторые создали свою письменность. Однако социально-политическая жизнь кочевников складывалась нелегко, гораздо сложнее, чем их хозяйственная и культурная жизнь. Между племенами и племенными союзами шла жесточайшая борьба за пастбища и самоуправление.

Теория о кочевничестве и о кочевом государстве возникла позже. Поскольку до XV-XVI вв. европейцы знали о кочевниках лишь по их периодическим нашествиям на Европу, они воспринимали кочевые народы не иначе как своих врагов. Рене Груссе пишет, что «их очарование сравнимо с тем чувством, которое испытывает волк - их тотем, когда он в снежную погоду приближается к фермам и следит за добычей в пределах плетня забора. Кочевник, также как и волк имел вековое желание ворваться, грабить и бежать с награбленной добычей».

Наиболее ярким противником подобного евроцентристского восприятия истории кочевых народов выступают не ученые - представители кочевников, а европейские историки. Пол Линднер считает, что «историки недолюбливают кочевников... Первичные исторические источники подчеркивают эту неприязнь своим всеобщим уничижительным отношением: их авторы, являясь оседлыми людьми также видели кочевников как хищников и описывали их с безопасной дистанции. Почему же мы должны выдвигать эти свидетельства при отсутствии альтернативных источников, охватывающих кочевническую перспективу».    

Два вида теории были предложены для решения этих противоречий. Судя по Радлову, основная пастбищная единица была ядром и пасторальной продукции и политики. Различие в богатстве и силе среди этих маленьких групп, пишет он, позволили некоторым посягать на лидерство.

Противоположная позиция у Дж. Харматта. Он утверждает, что «кочевое государство могло возникнуть только в процессе, при котором племенная основа кочевого общества должна была сначала разрушиться, а потом поменяться классовыми отношениями. Главный фокус в изменениях внутри социально-экономического порядка, который сделал восхождение автократов, как Аттила среди Хуннов, возможным».

В споре «Было ли у кочевников государство?», точку над «i» поставил своей концепцией, представленной в монографии «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм» - академик Б. Я. Владимирцев. У него сущность кочевого феодализма выражается в том, что феодальные сеньоры (нояны, ханы и др.) руководили кочеванием (П. Карпини) зависимых от них скотоводов, перераспределяли пастбища и намечали стоянки. «Раз сеньор владел людьми, то естественно, должен был владеть и землею, на которой они могли бы жить - кочевать». Многие историки-теоретики поддержали эту концепцию. Однако, к сожалению, среди и ныне есть авторы, придерживающиеся давно устаревшего мнения о том, что «дикие азиаты могли добиться своей государственности только под усиленной идентификацией с оседлой цивилизацией». Данное течение более идеологизировано. Оно отрицает присутствие у кочевых народов политической культуры и способности создания собственной культурной ценности. В связи с этим, Р. П. Линднер отмечает «Почему же конные лучники должны были сохранять  архивы? Бумага являясь всегда тяжелой, предотвращала бы мобильность, дальнобойность и быстроту лошадей. Вкратце странствующая легкость давала военные преимущества кочевникам, но она также вручала их историю в руки их оседлых жертв».

О способностях и своеобразной культуре кочевников в свое время говорили В. Радлов, Л. Н. Гумилев, Б. Я. Владимирцев, В. Котович, А. Х. Маргулан, С. Мурояма и др. «Степную грамоту» кочевников высоко оценил Б. Я. Владимирцев. Он пишет, что «монголы часто отличаются превосходной памятью и могут, прослушав 2-3 раза какое-нибудь понравившееся им поразившее их сказание, повторить его почти дословно».

О степной устной историологии казахов писал и В. П. Юдин. Кочевники создали фундаментальную материальную и духовную культуру. В последние годы, в результате государственной программы «Культурное наследие» выявлены многочисленные культурные ценности. Только среди одних кипчакских письменных памятников можно выделить несколько групп: исторические хроники, правовые кодексы и актовые документы, филологические труды и культовую литературу. В устах кочевых народов хранятся богатые устные историографические материалы, шежире (летописи) и эпическо-мифологические материалы.

Одним словом, будучи создателями основ цивилизации, оригинальной геополитики и идеологии своего времени, насельники (обитатели, коренное население - ред.) Великой степи вольно обитали и приумножали славу на огромных географических и культурных просторах. Как отмечал академик М. К. Козыбаев: «И постепенно в те далекие времена саки, гунны, кангюи, усуни, дулаты, аргыны, алшыны, жалаиры, кимаки-огузы, кыпчаки, кыргызы, карлуки и другие родственные им роды и племена составили основу будущего казахского этноса. Они сумели сохранить свою самобытность, несмотря на переселение в степь персов, арабов, тунгусских племен жужанов (аваров) и других народов... Но столь же глупо забывать о величии Азии. Мы несколько склонны увлекаться блеском Европы и забывать о прошлом. Сле­дует помнить, что именно Азия дала великих идейных вождей, которые, возможно, оказали на мир большое влияние, чем кто-либо другой или что-либо другое, где бы то ни было. Азия дала великих основателей главных религий. Христос, Мухаммед, вели­кие китайские философы Конфуций и Лао-цзы - можно было бы заполнить целые страницы именами великих мыслителей Азии. Можно заполнить также целые страницы именами великих деяте­лей Азии. «Я мог бы показать тебе, насколько великим и жизне­способным и во многих других отношениях был наш древний кон­тинент в прошлом».