Международный фестиваль традиционной музыки «Звуки Евразии» прошел в Улан-Удэ уже в пятый раз. Посвящен он был 100-летию со дня рождения композитора Николая Павловича Будашкина и 70-летию оркестра бурятских народных инструментов.

Этот проект профессора ВСГАКИ Виктора Васильевича Китова один из немногих, а очень может статься, вообще единственный цельный, законченный и внятный по целям, уровню, и воплощению из всех гуманитарных проектов – разнообразных фестивалей, конкурсов, форумов, проводящихся в Улан-Удэ.

«Звуки Евразии» – это действительно в самом широком смысле международное собрание – география стран-участниц фестиваля, нынешнего и предыдущих, простирается от Латвии до Японии, от Индии до Азербайджана, от Филиппин до Белоруссии. И это, действительно, высокое профессиональное собрание – оркестры и ансамбли из разных стран и субъектов России, это профессиональные, концертирующие коллективы, это музыканты с консерваторским образованием, с именами, званиями.

Уровень коллективов, игравших на этом фестивале, напомнил мне те времена, когда существовала система филармонического концертирования, и эта система позволяла нам в провинции регулярно слушать и смотреть концерты самых разнообразных профессиональных коллективов. И в этом смысле то, что «Звуки Евразии» не только близко знакомят нас с разными музыкальными культурами мира, но и разрушают нашу если не изоляцию, то оторванность от большого музыкального живого исполнительства можно расценить как миссию фестиваля. Недооценивать эту роль фестиваля в нашей культурной жизни нельзя.

Еще одна интересная особенность фестиваля – открытость репетиций оркестров. Репетиция едва ли не самая творчески интенсивная часть жизни любого творческого коллектива, наблюдать за ней всегда интересно, причем даже самая неплодотворная репетиция дает повод для любопытства, получения новых знаний, пищу для новых мыслей, рождения идей. То, что наблюдение за творческим процессом происходит в процессе открытия незнакомой музыкальной традиции, мира, звучащего по-иному, – момент, особенно будоражащий эмоции и мозг.

Наконец, у «Звуков Евразии» есть еще одна составляющая, в прямом смысле слова культурная. Если бы у нас присуждали какие-то места или премии за высокий уровень и культуру организации мероприятия, я бы обеими руками отдала первое место этому фестивалю. Могу смело утверждать, что за те полгода, что я наблюдаю за событиями, происходящими в культурной жизни Улан-Удэ, представителей нашей газеты, в немалом, причем, количестве, деятели культуры впервые так культурно пригласили! Не впопыхах, не в суете и неразберихе, а обеспечив местами, программой событий, именными бэйджами. Мне даже достался совершенно роскошно изданный буклет фестиваля, в котором собрана вся информация о фестивале и его участниках. Это кардинально отличает «Звуки Евразии» от всеобщего, повсеместного, уникального пренебрежения элементарным хорошим тоном, практикуемым у нас на всех общественных вертикалях и горизонталях. Это то самое самоуважение, которое как составляющая культурного человека, культурного общества практически перестало существовать и воспринимается как артефакт – с той же долей потрясения и почти поклонения. Как известно, без самоуважения невозможно уважать других… Не в этом ли разгадка нашего повсеместного пренебрежения друг другом во всех сферах жизни, в том числе и в культурной. Не потому ли мы почти постоянно, когда говорим о достояниях бурятской культуры, предпочитаем трескучий пафос пустых речей подлинному пониманию их достоинства.

Фантазия на тему бурятских композиторов

Так называется пьеса монгольского композитора Жамбалын Мэнд-Амара, исполненная оркестром бурятских народных инструментов им. Чингиса Павлова на концерте, который оркестр, как своего рода «хозяин» фестиваля и в некотором роде его герой, поскольку фестиваль, как уже упоминалось выше, посвящен 70-летию ОБНИ, дал в день открытия «Звуков Евразии».

Программа, представленная слушателям и зрителям, называется «Степные мелодии». И надо сразу сказать, что программу составили степные мелодии монгольских композиторов. Оркестр исполнил десять или чуть больше десятка произведений, среди них было только две пьесы композиторов Бурятии – Виктора Усовича и Пурбо Дамиранова, одна бурятская народная песня «Наян Наваа» и вот эта самая фантазия.

Может, все-таки стоило программу назвать честно – «Мелодии монгольских композиторов», например? Дабы участники фестиваля, которые как профессионалы слышат все особенности композиторского мышления и искусства, но как люди, находящиеся все-таки вне нашего национального контекста, не могут знать, что то, что они слышат, это НЕ бурятская музыка. Иначе зачем вводить их в заблуждение? Пусть бы они знали, что бурятские композиторы есть, что музыку они писали и пишут. Но вот мы вас сегодня познакомим с музыкой братьев и соседей. Правильнее, конечно, было бы, чтобы эта музыка прозвучала в аутентичном исполнении – монгольских музыкантов. Тем более что инструменталисты у них сильнее, оркестр больше количественно, организован по-другому, инструменты у них лучше, аранжировки и оркестровки тоже лучше, интереснее, эффектнее, и по совокупности этих данных звучит их оркестр лучше. Уж они бы сумели показать иностранным гостям музыку своей родины во всей ее красоте и полноте.

Правда, они бы точно не стали представлять иностранным гостям музыку бурятских братьев и соседей, но монгольский оркестр в отличие от ОБНИ не носит имя Чингиса Павлова, так зачем ему играть музыку Чингиса Павлова? И с точки зрения ума, такта, самоуважения и национального достоинства, это будет правильно.

А может, тогда целесообразнее ОБНИ переименоваться в бурятский филиал Монгольского государственного оркестра? Раз уж так оркестр пропагандирует музыку монгольских композиторов. Так ей привержен, что даже в год своего юбилея, чуть ли не буквально в день этого юбилея (1-я декада бурят-монгольского искусства в Москве, ради которой и был создан оркестр, проходила именно с 20 по 27 октября) перед такими искушенными слушателями. По сути, открывая свой собственный концертный сезон, выходит на публику с программой из монгольской музыки – разве это самостоятельная и состоятельная творческая единица?

Возможно, кому-то это покажется странным. Как показалось бы странным, если бы японский оркестр вышел и стал играть музыку корейскую или китайскую. Или азербайджанцы бы показали нам программу из армянских мелодий. Или красноярский филармонический русский оркестр вдруг представил бы нам программу украинской музыки. Представить невозможно, чтобы такая абсурдная идея пришла бы в голову руководителю любого из ансамблей, участвовавших в фестивале. То есть само по себе это не странно, а наоборот, хорошо и интересно. Но не в качестве презентационного выступления.

Поскольку нам важно услышать, как звучат национальные музыкальные традиции в аутентичном исполнении. И музыкантам, думается, важно было донести до слушателя звучание своей родины. Всем. Только не нам. Кстати, белорусский ансамбль играл, кроме национальной музыки, и произведения Доги, Хачатуряна, играл прекрасно – обаятельные профессионалы, искусники, виртуозы. Но при всем том это было не так интересно, как было бы интересно слушать красивейшую, мелодически богатую, какую-то утонченную белорусскую музыку.

В статье, посвященной 70-летию оркестра, профессор В.В. Китов, «родитель» фестиваля «Звуки Евразии», пишет: «…ОБНИ им. Ч. Павлова… стал творческой лабораторией, в которой был создан разнообразный и самобытный репертуар бурятского оркестра. Список оригинальных (курсив – мой) произведений для ОБНИ в настоящее время насчитывает несколько сотен наименований – поэмы, оратории, сюиты, увертюры, фантазии, вариации, танцы, пьесы, написанные Б. Ямпиловым, Ж. Батуевым, Д. Аюшевым, А. Андреевым, С. Манжигеевым, В. Усовичем, П. Дамирановым и А. Прибыловым».

Так почему мы их не услышали? Почему оркестр им. Чингиса Павлова не сочтет для себя хорошим тоном начинать или заканчивать свои концерты сочинением Чингиса Павлова? Почему ставшую классикой тему из «Колхозной сюиты» Батуева мы должны слушать как цитату в произведении монгольского композитора? Еще много таких почему.

На которые почему-то трудно найти вразумительные ответы…

Я совершенно не против музыки монгольских композиторов, я не отрицаю родства и общности «корневой системы» монголов и бурят, но мне, как и многим, хочется, чтобы в нужное время и в нужном месте все же звучала музыка бурятских композиторов и бурятская народная музыка, достойно понятая, достойно аранжированная и достойно сыгранная. Я думаю, что те, кто создавал и создает бурятскую музыкальную культуру, этого достойны.

P.S.

В пятницу 22 октября запланированный концерт красноярского филармонического русского оркестра не состоялся. Его художественный руководитель и главный дирижер, н. а. России Анатолий Бардин скоропостижно скончался накануне…

Прим. от ред. "НИТ": в работе фестиваля приняла участие член нашей редколлегии, гл. научный сотрудник ТИГИ Валентина Сузукей.