В прошлую субботу в Саха театре прошла презентация книги Лены Федоровой “Евразийство: стремление к древнейшей или новой религиозности универсальных идей”. Не сразу можно запомнить и тем более, выговорить название книги. Из семи слов запоминаются пять первых, и те заставляют напрячь мысли и отвлечься от обыденности. Обыденное сознание упорно отказывается понимать такие вещи, словно защищает себя от чего-то излишнего. Не хочет оно утруждать себя, хотя где-то понимает, что за этими сложными словами кроется важное.

Получив в подарок от автора книгу, решила, что нужно дождаться новогодних выходных, когда за окном туман, по телевизору попса, а организм, устав от пищи телесной, требует пищи духовной. Самое время взять в руки книгу и победив в себе привычку легкого чтива, пойти вместе с автором по пути познания концептов тенгрианства и русского космизма. Понятно, что это будет нелегко и даже раздражительно, потому что, когда сталкиваешься с такими понятиями, невольно начинаешь раздражаться. И неясна причина этого раздражения – то ли от собственной дремучести, то ли от того, что тебя пытаются втянуть в запредельные миры, где идет вечный спор между светом и тьмой, добром и злом, чувством и рассудком, духом и разумом… Хочется отмахнуться, когда читаешь о пространственно-временной динамике содержания мировоззрения или о культурно-цивилизационных критериях евразийства. Как все это далеко! И слова неудобные, с трудом укладываются в голове, болтаются там, не зная к чему прицепиться. И думаешь, где все это проявляется? И проявляется ли? Обыденное сознание требует доказательств, видимости проявлений той же тенгрианской этики или тенгрианского положения об энергетическом векторе…

Читателю интересно узнать, о чем же эта книга? Не буду цитировать предисловие или пытаться своими словами сказать об этом, для этого надо прочитать книгу полностью. Скажу только, что эта книга о поиске — поиске древнего знания, поиске бога, Тенгри и общих религиозных идей.

Несколько лет назад, когда я брала интервью у Лены Валерьевны, она рассказала случай, который перевернул ее жизненные представления. Случилось это в Израиле, куда она, хозяйка гранильного завода, приехала налаживать связи с диамантерами старейшей в мире алмазно-гранильной индустрии. Мир бриллиантов оказался не просто миром сделок и коммерции, а куда более сложным миром, где правят свои законы и иерархия. Во время одной из встреч пожилые алмазные бонзы устроили нашей героине настоящий экзамен. Ключевым вопросом звучало – кто вы такие, якуты, чтобы лезть в наш исконный бизнес? Их интересовало все – уклад жизни, хозяйствования, прошлое и настоящее, но больше всего, религиозные представления якутов. Казалось бы, все перемешалось в этом мире. Индийцы торгуют с финнами, американцы открывают свой бизнес в Корее, китайцы завалили весь мир своим товаром, и никому нет дела до вероисповедания. Все поклоняются одному золотому тельцу. И с чего вдруг еврейские диамантеры заинтересовались якутской религией?

Понятно, что с первым встречным серьезный бизнесмен не подпишет договоров и контрактов, не убедившись в его надежности. Если ко мне приезжают из Гвинеи и предлагают покупать у них ананасы или даже алмазы, зачем мне знать, какому богу молятся люди этого племени. Все, что необходимо знать, находится на их банковских счетах, деловых бумагах и рекомендациях других партнеров. А их вера – это вопрос личный, о котором у нас не принято спрашивать. Возможно, они формальные католики, которые 25 декабря ставят рождественскую елку и поют под ней гимны во славу своих духов. А духов этих легион, и рассказывать обо всем этом посторонним чрезвычайно сложно, особенно во время деловых переговоров, когда в голове твоей суммы и караты. Но надо, потому что по глазам партнеров видно, что сила в этой конкуренции за теми, кто обладает не только алмазами, но и своим мировоззрением, религией.

Впрочем, это мои догадки. Как говорит Лена Валерьевна, получив представление о якутах, почтенные евреи прямо сказали – зачем вы лезете в наш бизнес, который наши предки выстраивали долгие годы, занимайтесь своим скотоводством. Эти слова заставили нашу героиню задуматься, а кто действительно, якуты – язычники, православные, шаманисты, атеисты? Кто он якутский бог, который скрывается многие века то ли в дырах сознания, то ли в дырах истории? Или он рядом — покровительствует скотоводству, и якутам велел держаться за свой скот и никуда не соваться?

После этого уже не Израиль и алмазы, а огромная Азия с ее бесконечной невысказанностью стала манить нашу героиню. В Азии каждый ощущает себя первооткрывателем, и этим она прекрасна. Что можно открыть в Европе, где каждый черепок описан, исследован, внесен в каталог и лишен тайны. Спору нет, она первая почти во всем. Она первая заявила о том, что бог умер, после чего человеческое существование стало серым и плоским, словно закатанным в асфальт, где уже нечему прорастать наверх, стремиться к небу. Эта асфальтовая жизнь породила психологию несчастных, не верящих в свое существование без одобрения остальных. Им ежедневно, ежечасно нужно доказывать свое существование делами и успехами, которыми сегодня измеряется человеческая суть. Человек ушел из-под воли бога, и теперь другие люди вольны решать, есть он или его нет. Такое же происходит и с народами, когда народы “невидимые” начинают сомневаться в том, что они вообще есть. Когда им могут заявить, а кто вы вообще такие и есть ли у вас бог?

Уверена, что наши предки жили без этих унизительных оглядок по сторонам. Им было достаточно того, что в их очаге горел огонь, а в их душах жила мечта о загадочной стране, воспетой в эпосе Олонхо. Пытались ли они ее найти или только пели о ней под треск огня, без устали описывая красоты этой страны, то ли оставленной в прошлой жизни, то ли не найденной в долгом пути.

Мысли об этой стране заставили Лену Федорову отправиться в первое азиатское путешествие в Тибет. После чего были Непал, Северная Индия, степи Центральной Азии… Она может подолгу рассказывать о Тибете и Непале, которые в идеале должны были оставаться невидимыми для остальных. Потому что бог в этом мире не умер, и люди там живут, никому ничего не доказывая, не пытаясь убедить “цивилизованное” большинство, что они тоже продвинуты и круты и могут быть наравне с остальными. Они бы, наверное, хотели жить в невидимости, но слишком заметны их горизонты. Их снежные вершины высятся над плоским и одномерным миром, как последняя черта, за которую заглядывать страшно. Эти люди живут на краю. Они еще держатся за свое бытие, за свои нищие очаги и за свою бедность, которые притягивают людей со всего мира и которые есть самая большая тайна. Ведь большинству людей нет дела до древних знаний, спрятанных в храмах или мыслях мудрецов. Люди видят то, что соразмерно их восприятию – себе подобных.

Когда Лена Валерьевна рассказывает о жителях Тибета или Непала, складывается странное впечатление. Тут сочувствие и восхищение, жалость и уважение, которые испытывает любой паломник. Хочется помочь этим “бедолагам”, не имеющим дорог, машин, больниц, школ…И богатые туристы строят на свои деньги, не прося ничего взамен. Строят и понимают, что разрушают мир, который еще держится на человеческих основаниях. По сути, им просто великодушно позволяют делать добро.

Об этих странах почти ничего нет в книге, да и с какого боку подойти к этому мощному миру, в котором все живо – боги и духи, люди и горы, камни и муравьи. Этот мир еще не стал историей. Он продолжает свой круговорот, без всяких надежд на эволюцию и прогресс, пытаясь доказать, что есть какая-то вечность, которую они поддерживают и это не их личный выбор, а предназначение свыше.

Как в детстве многие любили играть в индейцев, так став взрослыми, многие совершают реальные или виртуальные путешествия в Тибет. Если б индейцев и тибетцев не было, то следовало бы их выдумать, как выдумали хоббитов, эльфов, и прочих героев фэнтэзи. Человеческое воображение безгранично, и человек жив, пока способен придумывать другие миры, воображать существование иного. Как прекрасны индейцы из нашего детства, которых лучше не видеть в реальности, чтобы не разрушать детские мечты о свободе, гордости, духе. Жажда подлинной жизни заставляет воображать нереальное.

Причем тут индейцы, тибетцы, эльфы? Какая связь всего этого с книгой нашего автора? Почему современный человек так настойчиво ищет этих последних могикан, приписывая им мифические свойства? Возможно, потому, что ему остается верить в тех, кто еще верит. Хочется верить, что алгонкины до сих пор верят в звездных людей и носителей облаков, что индеец, который берет крылья птицы, сам становится птицей, а тот, кто берет коготь медведя, становится медведем. Что оборванный тибетец однажды переродится Буддой, но никто не узнает об этом, и в этом вся суть бесконечной игры.

Не ради этого ли вместе с Леной Федоровой в далекие страны, к горным вершинам и бескрайним степям отправлялись ее единомышленники и друзья? Многие из них пришли поздравить автора с выходом книги, который совпал с юбилеем, и все как один с восторгом вспоминали эти путешествия. Они благодарили ее за смелость, целеустремленность и стремление к новым знаниям. Как сказала кандидат филологических наук Светлана Мухоплева, она была первая, кто осмелился подумать о связях якутов с Тибетом. Для якутского научного сообщества это оказалось неожиданностью, многие недоумевали и не понимали. Но Лене Валерьевне удалось заразить Светлану Мухоплеву своей идеей, и путешествие случилось. После это вышел сборник, а в научных кругах уже стали появляться люди, которые серьезно отнеслись к тибетско-якутским связям.

“Она неизлечимый идеалист и максималист”, — сказал министр культуры и духовного развития Андрей Борисов, который был ведущим вечера. Что он имел в виду? Ее безоговорочную уверенность в проекте “Земля Олонхо”? В том, что он обязательно состоится, несмотря на скепсис и непонимание многих. Возможно, он имел в виду ее особое видение проекта, которое родилось после многих путешествий. В ее рассказах о комплексе всегда присутствует момент важности места + объекта. Будущие стеклянные и бетонные сооружения значимы не сами по себе, а только лишь на определенной территории. Они должны воздвигаться, как воздвигались когда-то Аркаим, Стоунхендж или Роджем Хири…Это, наверное, и есть неизлечимый идеализм и максимализм, когда на дворе 21 век, а кто-то еще верит в сакральность места и сооружения. Причем рассуждает она вовсе не отвлеченно, а в деловом русле, оперируя такими понятиями, как места силы, тектонические разломы, энергетические зоны…Здесь я могу ошибиться, потому что для меня это сложно и туманно. Но это еще более удивительно, потому что она, как один из авторов проекта, соединяет всю эту сакральность с мышлением профессионального проектировщика. По своему образованию Лена Федорова инженер-строитель, выпускница инженерно-технического факультета Якутского госуниверситета.

Перелистывая книгу, становится понятно, откуда все это идет. Из средневековых протогородов Туркестана и Казахстана, культовых комплексов Центральной Азии, из первопоселений древней Сибири, где “обустраивали пространство по подобию мироздания, чтобы всегда быть связанным с Тенгри”. В книге большое количество иллюстраций древних сооружений, сакральных комплексов, которые сопровождаются описаниями конструктивного решения и их сакрального значения. Стоит только вчитаться в какой-нибудь фрагмент, где речь идет о “дороге духов”, ведущей в “верхний” небесный мир, или одиноко стоящих менгирах в “долине царей”, и воображение пасует перед столь величественной картиной. Остается только удивиться тому, насколько сознание современного человека рассудочно, схематично, где все отделено от всего границами, лишено целостности и открытости. Сквозь внутренний скептицизм приходится прорываться к собственному воображению, чтобы испытать новые чувства и ощущения. Но кроме словесных штампов ничего.

Наверное, надо ехать туда, ступить ногой в “долину царей”, прикоснуться рукой к менгиру, погрузиться в это многовековое молчание, испытать всю эту пустоту, чтобы попытаться понять, что же пожирало все человеческие усилия, их следы в истории, саму историю, которая в этих местах не поддается привычному измерению.

Андрей Борисов вспоминал, как 20 лет назад в министерство культуры пришла молодая женщина и начала рассказывать ему о “каких-то теориях, высших материях, которые никак не укладывались в земную жизнь, но как оказалось, очень важны”. Вся эта неопределенность и как будто сознательное избегание точных формулировок характерны в разговорах на подобные темы. Этот мир словно разбивается от точно сформулированных мыслей, концепций. Он живет в чувстве, образе, в первородном страхе, который заставляет замолчать перед его величием. Не знаю, каково быть исследователем тенгрианства…На какую традицию опереться, какую методологию применить к этой стихии, к этой неосознанной, иррациональной вспышке человеческого духа, брошенного в бездну бытия. Конечно, у людей науки свои принципы и подходы в изучении этого древнего мировоззрения. Но все же они абсолютно одиноки на этом пути, и кому как не им ощущать огромную пропасть, разделяющую их с западными философами, их философской школой. Там все непрерывно и стройно, логично и систематизировано, там боги другие, кажется, что более щедрые, настолько щедрые, что не пожалели передать свои функции людям, и люди сами уже придумывают богов, наделяют их тем, чем надо, разделывают и возделывают всю эту сферу. Их смелость перед богами, перед миром Высшего впечатляет.

Без смелости невозможно познание, и в этой сфере смелость познания превращается в смелость конструирования, построения отношений с Высшим, божественным.

Достаточно посмотреть эту книгу, чтобы задаться вопросом – в результате чего появились все эти сакральные сооружения? Страх или смелость заставили древних сооружать для богов и духов земные творения? Как они осмелились подумать, что божественное, высшее опустится до их земных дорог и неотесанных камней? Они сами сконструировали отношения с Высшим, осмелились подумать, что здесь проходит “дорога духов”, а эти камни и есть ворота в Небо…Без этих отношений человек перестает быть полноценным человеком, и долгие годы социализма, атеизма лишили возможности продолжать эти отношения, развивать их параллельно с научными знаниями и самое главное, развивать эти отношения на родном языке. Предки якутов, тывинцев, казахов, алтайцев обратились к Тенгри на родном языке. Возможно, это был древнетюркский язык или еще более ранний, но он родился из их утробы, как из утробы рождается страх и смелость, их вечная борьба за право определять человеческую судьбу. Это природное слово так и осталось природным, не возделанным, навеки обращенным к Тенгри то ли от избытка смелости, то ли от избытка страха…

Нынешние тенгрианцы, будь они хакасы, казахи, якуты пытаются разгадать это древнее обращение к богу на русском языке. Они подвергают свое мышление ужасным испытаниям и, наверное, в глубине души понимают, что все эти умственные усилия и попытки рационального познания Тенгри и тенгрианства – могут лишить древнее мировоззрение его сути. Как говорил Мураками, объясняя разницу мировоззрения японцев и европейцев – у японцев потустороннее находится совсем рядом, надо только сделать и шаг и все…Тогда как европейцам надо проделать определенный путь. Интересно, что японское “тан” – это небо, как и в древнетюркском. Может, тоже всего лишь в шаге от нас этот мир, который мы пытаемся разыскать в глубинах истории или в неимоверных высотах духа. Ищем его в состоянии почти драматическом, иногда трагическом, тогда как надо просто отдаться ритму современной жизни, как это делает Мураками и в такт этой музыке жизни войти в поток. Ведь все находится в общем потоке – прошлое, настоящее, будущее, и эти подземные миры, потусторонние коридоры, придуманные Мураками – это всего лишь удобная уловка для того, чтобы войти в состояние потока для познания единства всего.

Да простит меня автор книги за все эти отступления, но эта книга даже при беглом знакомстве вызывает ощущение присутствия иного, потустороннего. На самом деле это подтверждает только то, что мы не допускаем в своей жизни этого иного. Все в нашей жизни зависит от нас, все функции бытия находятся в наших руках, а тоска или печаль – это потому, что проезд подорожал или работа надоела. Но неожиданно вы начинаете читать эту книгу, смотреть ее картинки и понимаете, что вы находитесь в общем потоке со всеми этими людьми, которые ставили сакральные сэргэ или поклонялись неотесанным менгирам. Некоторые люди ощущают это особенно сильно и прежде всего это те, кто изучает сегодня тенгрианство и древнее мировоззрение предков. Среди них Лена Федорова и все ее соратники, которые обладают смелостью исследовать эту тему.

Как сказал доктор философских наук Виктор Михайлов, “мы не знали, к какой области отнести это исследование. Думали, что это культурология, потом посчитали, что философия…Ее беда была в том, что она была не понята философским сообществом”. В итоге работу взяли под свое крыло культурологи, но до сих пор ни те, ни другие, ни третьи не знают к какой научной области отнести монографию. Здесь, наверное, точно выразилась доктор социологических наук Ульяна Винокурова, сказав, что еще нет научного названия у этого предмета, который исследует автор. “Культурология, история, философия, этнография, архитектура…Минимум семь наук смешивает в себе эта книга, но на самом деле, здесь есть целое представление о предмете, — говорит Ульяна Алексеевна и подчеркивает большое количество визуализации. — Но как иначе передать и объяснить эти сильные, мощные вещи”.

Эта монография однозначно озадачила ученых прежде всего новизной постановки идеи.

— Сейчас много сравнительно-исторических исследований, но автор не только сравнивает традиционное верование саха с другими верованиями. Верование Айыы она отождествляет с верованием Тенгри. После чего она сравнивает это мировоззрение с русским космизмом, который вышел из язычества, и ищет общие корни. Сейчас очень популярны неоязыческие реминисценции, это становится утилитарной вещью. Она нашла золотую жилу, которую можно разрабатывать и разрабатывать, — говоря об этом, Виктор Данилович назвал автора генератором идей, который протаптывает многие страны, чтобы подтвердить свои идеи.

Читатель уже из названия книги может догадаться об этой идее. Но вряд ли эта идея может найти понимание в широких научных кругах. Как сказала Ульяна Винокурова, за эту книгу будут бить, будут не понимать, но светлого будет больше. Все новое всегда встречает непонимание, а новизна этого исследования прежде всего в особом подходе, который Ульяна Винокурова назвала “наукой не европейской”.

Внимание с книги переключалось на автора, на ее годы учебы в Верхнее-вилюйской гимназии и годы работы в гранильном бизнесе. Одноклассники и бывшие коллеги почти все как один вспоминали свое недоумение поступком Лены Федоровой. “Лена начинала нормально: директором гранильного завода, — с улыбкой заметил одноклассник Юрий Николаев, ныне замдиректора Мирнинского ГОКа АК АЛРОСА, депутат Госсобрания Ил Тумэн. – И вдруг ударилось в такое, это было непонятно для нас…Мы никак не ожидали, что из наших рядов выйдут тенгрианцы”.

Действительно, как такое может случиться? Если спросить об этом у нашей героини, то она расскажет о поездке в Израиль или вспомнит легенду о том, что некогда боги, пролетая над нашей землей, рассыпали свои драгоценные камни. Неужели это был самый щедрый подарок богов? Или они могли дать нам нечто другое?

Елена ЯКОВЛЕВА.