Вся страна озабочена написанием единого учебника истории. Ведущие политики высказываются самым решительным образом, историки проводят круглые столы, срочно создается историческое общество по всей стране. Машина закрутилась. Когда в действительности возникло государство Россия, что на самом деле представляла собой борьба Москвы с золотоордынском игом и грозит ли нашей стране возвращение к удельно-вечевой системе Киевской Руси, без претензии на стратегические проекты размышляет в статье, написанной специально для «БИЗНЕС Online», директор Института истории им. Марджани АН РТ, академик Рафаэль Хакимов. 

Сегодня каждый может спросить: а знаете ли вы, что делать? 
Я бы не хотел сейчас говорить о причинах, что произошло именно вот в это время. 
Я не любитель, никогда этим не занимался, это пусть кто-то другой. 

Виктор Черномырдин

Событие совсем не рядовое, где-то на уровне перевооружения армии, флота и ВВС. Впрочем, чему удивляться, ведь в 1944 году наряду с проблемой штурма Берлина ЦК КПСС посчитал нужным принимать постановление о запрете изучения Золотой Орды. История повторяется, но на этот раз не в виде трагедии…

Трагедии нет, поскольку в условиях относительной свободы прессы, наличия интернета при открытых границах удержать общественное мнение в рамках предписаний правильного учебника истории немыслимо, хотя можно попытаться сформировать еще одно поколение молодых людей, запутавшихся в исторических хитросплетениях и идеологической мешанине. Тут и убиенные цари, и сомнительный реформатор Петр, и настоящий реакционер Столыпин – предвестник революции, и Сталин с верой в победу социализма, не хватает для полноты картины только Распутина.

Понятно, что очень хочется прошлое сделать для себя удобным, тогда, кажется, можно выправить и будущее, а оно уходит из-под влияния. Вроде бы, выстроили все структуры, всех привели «в соответствие», установили контроль над ресурсами, общественное мнение на твоей стороне, а будущее наступает не так, как хочется. И российская нация не выстраивается, все хотят быть татарами, чеченцами, тувинцами. Даже русские хотят остаться русскими. Им-то чего не хватает?! Им бы тоже надо забыть свою национальность и изображать роль первой скрипки в космолитической симфонии.

Когда-то история страны начиналась с Киевской Руси, все, казалось, было понятно, а сегодня и Киев – другая страна, и Казань со своим гонором. Киев стал украинским, Казань все в Золотую Орду смотрит. Можно было бы начать с Рюриковичей, со Скандинавии, но что тогда делать с остальной территорией? Дальний Восток очень уж далеко отстоит от Новгорода и Ладоги. Да и славянский след в таком случае теряется в финских лесах и болотах. Столько земли захватили, а толком не обустроили…

История не бывает историей вообще. История всегда история чего-то: экономики, политики, техники, костюма, прически и т.д. В последнее время изучают даже историю Вселенной благодаря открытию реликтовых галактик, чей свет до нас доходит, хотя они уже погасли. Можно написать историю с большой буквы – Историю вообще. Она в этом случае станет историей народов или государств. Иначе говоря, сначала надо определиться, чего же мы хотим в учебнике? Так, Н.М. Карамзин писал «Историю государства Российского». До революции довольно популярны были учебники, которые делили историю по правлению монархов. Один царь – один период. В.О. Ключевский писал, как он сам выражался, историю колонизации страны. Советские историки исходили из теории классовой борьбы. Все было понятно, хотя много закралось неправды. Сегодня никто не может сказать, чего мы хотим? Монархии, классовой борьбы, демократии?

История с большой буквы связана с современным государством и теми народами, которые в нем проживают. Поскольку у нас всеобщее образование, к тому же обязательное, то и получается, что учебник истории приобретает политический характер. А поскольку учебники утверждаются в одном центре – министерстве образования РФ, и других альтернатив не может быть, то политическая сторона обостряется, ибо не только либерально настроенная публика выказывает недовольство, но и народы, которые уже успели написать свои истории, имеют свои пожелания. К примеру, «Историю татар с древнейших времен» писали более трехсот ученых со всей России, СНГ и зарубежных стран. Трудно игнорировать 7-томный труд, написанный лучшими специалистами страны. А сколько томов у других народов? Как их правильно учесть в учебнике?

Если бы Россия была на самом деле федеративным государством, тогда дело было бы проще. Например, в Германии нет единых стандартов, более того, нет даже федерального министерства образования, у них каждая земля – сама себе хозяин, а отдельные стандарты согласуют за круглым столом сообща. Но нам до Германии далеко, или она слишком уж либеральничает. В России придерживаются демократического централизма, но тогда учебник будет излагать одно, а жизнь пойдет в другую сторону.

Требования к новому учебнику истории уже опубликованы. Обещают, что они будут публично обсуждаться, но, зная обычную практику, серьезных изменений не претерпят. Таких изменений трудно ожидать, ведь историки воспитаны в старых добрых традициях немецкой школы ХIХ века, и нужно целое поколение незашоренных ученых и политиков, чтобы изменить сложившиеся взгляды. Как это ни странно на первый взгляд, советский период не внес принципиальных изменений в исторический сюжет страны: государство сохранилось русским, татаро-монголы – жестокими, и все начиналось с Киевской Руси. Основная задача состояла в обосновании исторической неизбежности социалистической революции, что вытекало из теории классовой борьбы. Сегодня, как только убрали идеологические наслоения, вновь всплыла старая добрая историческая школа Н.М. Карамзина, появившаяся по указке Петра Первого, ненавидевшего все татарское.

Может ли быть в принципе другой подход к истории, нежели немецкая версия европеизации России? Может. Его предложили евразийцы. Сразу оговоримся, что не будем рассматривать политическую часть их концепции, отбросим антиевропейский взгляд, который во многом обусловлен наступлением фашизма в те годы, а также неприятием евразийцами «латинства», как убежденных православных. Их понять можно. На всякий случай не будем касаться личности Льва Гумилева, чтобы не раздражать значительную когорту историков и политиков, считающих его не столько ученым, сколько популяризатором. Возьмем за исходную точку взгляды князя Н.С. Трубецкого, который стоял у истоков евразийства. У него в родословной нет татар (он из гедиминовичей), его нельзя заподозрить в симпатиях к татарам или ненависти к другим народам. Исходным его тезисом была критика европоцентризма, с чем можно согласиться. Вообще, Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Г.В.Вернадский и другие евразийцы – общепризнанные в Европе ученые, а учебник Г.В. Вернадского издан в США и используется в университетах. Публика достаточно авторитетная, чтобы считаться с ней, хотя их пытаются не замечать.

Итак, Н.С. Трубецкой в эмиграции писал: «Господствовавший прежде в исторических учебниках взгляд, по которому основа русского государства была заложена в так называемой Киевской Руси, вряд ли может быть признан правильным. То государство или та группа мелких, более или менее самостоятельных княжеств, которых объединяют под именем Киевской Руси, совершенно не совпадает с тем русским государством, которое мы в настоящее время считаем своим отечеством». Святая Русь, которую связывают с Киевом, самостийным Новгородом, северными славянскими племенами, – некое собирательное название местности, где жили преимущественно предки русских вперемежку с финнами.  

Киев должен был обеспечить безопасный товарообмен между Балтийским и Черным морями, так называемый «путь из Варяг в Греки». Поскольку торговля шла с большими трудностями, то и славянские княжества не объединялись – не было сцепки. «Киевская Русь не только не была по территории своей тождественна хотя бы с так называемой Европейской Россией, но даже не являлась на территории этой Европейской России самой значительной единицей в политическом или хозяйственном отношении, – утверждает Н.С. Трубецкой. – Государства Хозарское (в низовьях Волги и на Дону) и Болгарское (в среднем течении Волги и по Каме), существовавшие одновременно с Киевскою Русью, были хозяйственно и политически едва ли не значительнее ее». Зафиксируем первый факт: европейская часть России существовала во взаимодействии и противодействии трех ведущих государств: Киевского, Хазарского и Волжской Болгарии.

Волжско-Камский торговый путь, состоявший из «Великого Волжского пути» и «Северного пушного пути», имел гораздо большее значение, чем «путь из Варяг в Греки». Не случайно, он в будущем и стал хребтом России, на что не могли претендовать ни Днепр, ни Дон. Киевская Русь была не способна расширяться и укреплять свою государственную мощь, ибо была прикреплена к одной определенной речной системе, самая важная часть которой, нижняя, пролегала по степи, где хозяйничали кочевники. В силу этого Киевская Русь просто разлагалась и дробилась на мелкие уделы, постоянно друг с другом воюющие и лишенные всякого представления о серьезной государственности.

ИВАН ГРОЗНЫЙ: ИЗ КНЯЗЕЙ В КЕСАРИ

Россия – это континент, и нам нельзя тут нас упрекать в чем-то. 
А то нас одни отлучают от Европы, вот, и Европа объединяется и ведет там какие-то разговоры. 
Российско-европейская часть – она больше всей Европы вместе взятая в разы! 
Чего это нас отлучают?! Европа – это наш дом, между прочим, 
а не тех, кто это пытается все это создать и нагнетает. Бесполезно это.

Виктор Черномырдин

Задолго до появления России на европейской и азиатской части евразийского континента возникла Монгольская империя и ее составная часть – Золотая Орда. Она стала продолжательницей степных империй: «Тюркского каганата» и «Дешт-и-кипчака». Золотая Орда стала основой объединения территории нынешней России, поскольку имела стратегическое преимущество – степь объединяла речные системы в один тугой узел. Империю нельзя было создать на базе речной торговли. Нужны были морские или степные средства коммуникации. Если Римская и Византийская империи опирались на морские торговые пути и Великий шелковый путь, то кочевые империи строились на основе перемещения громадных материальных ресурсов по степи, предоставляя торговле безопасный выход на реки и моря. Русские могли построить империю только в одном случае – уйдя с Днепра и Ладоги на Волгу и захватив Степь.

Теперь зададимся вопросом: когда возникает понятие России? Ни Киевская Русь, ни Новгородская республика, ни даже Московия не могли называться Россией. Они были всего лишь княжествами без особого влияния на международные дела. Поэтому и их вождей признавали как князей, но не в качестве царей. А татарские ханы были полноправными Кесарями, что соответствовало титулу императора или царя (Кесаря). Иван Третий временами подписывался царем, но этого никто не признавал, и европейские монархи, отвечая на его письма, неизменно обращались к нему как Великому князю, но не Кесарю.

После покорения Казанского ханства появляется новая государственность с новой титулатурой – царства. Все указы российских монархов начинались с длинного перечисления многочисленных титулов: великий князь Московский, царь Казанский и т.д.  С завоеванием «Татарского царства», – пишет С.М. Соловьев, – «явился наконец царь на Руси». То, что было «Русскою землею», становится Россией или, по словам Н.М. Карамзина, «новою Россиею». Так возникает Россия в границах Московии и Казанского ханства, а затем добавляется Астраханское и Сибирское ханства. Иван Грозный, наконец, становится Кесарем, он учреждает герб с двуглавым орлом, над которым красуются три короны в честь присоединение Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. Кстати, двуглавый орел впервые появляется на монетах Джанибек-хана, а московские князья, как известно, всегда были дружны с ордынскими ханами. Иван Грозный не чурался татарского наследия, как Петр Первый, ведь он сам был потомком Мамая по материнской линии. Следовательно, Россия как государство начинается в 1552 году. Надо ли начинать учебник с этого момента или все же надо брать всю территорию современного государства, ведь российская земля во все века прирастала новыми территориями: Крым, Кавказ, Туркестан и т.д.?

У ПРЕДКОВ ТАТАР ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ БЫЛА УЖЕ В VI ВЕКЕ

Его реакция, она всегда, увидим, будет этот или не будет. 
Если не будет – значит, такая реакция. Если будет – то никакая реакция.

Виктор Черномырдин

Если учебник писать о нынешней территории России, то придется углубляться в древнюю историю и начинать, скорее, с востока, а не с запада, т.е. не с Великого Новгорода, а, по крайней мере, с Алтая, ведь великие переселения шли именно оттуда. Если при этом мы территорию России трактуем как ядро Евразии не только в географическом, но и культурном смысле, то придется начать с гуннской державы. Не столько со скифов и других кочевников, как саки или сарматы, а именно с великого переселения народов и образования степных империй, что и началось при гуннах, сформировавшихся между Волгой и Уралом (но не хунну/сунну Китая, которые не оказали влияния на Евразию). Гуннский период заканчивается со смертью Аттилы. Затем можно переходить к Тюркскому каганату, основанному в 551 году. Истеми-каган завоевал территорию Урала и Поволжья в 557 году. Это реальная, а не мифическая история, например, Тетюши, построенные в 558/559 годах, до сих пор стоят. Затем Истеми-каган двинулся на запад по тем же пастбищам, по которым ходили гунны. Таким образом, прямые предки татар – тюрки в VI веке на территории современного Татарстана уже имели свою государственность.

В VII веке начинается движение славян в сторону Карпат, а затем они появляются на территории близ Днепра. Мы за великими событиями порой забываем финский компонент, который при появлении собственно русских из множества славянских племен – древлян, радимичей, кривичей, вятичей т.д. – сыграл выдающуюся роль. Рюриковичи по происхождению финских кровей, а не из викингов. Их корни лежат в Поволжье. В Скандинавии они появляются много позже. Понятие «варяг» не несло этнического смысла. Поэтому призвание Рюрика из «варяг» означало приглашение чужих дружин для охраны границ и торговых путей. Точно также литовцы и поляки в ХIV веке использовали войска Мамая и Тохтамыша для охраны границ и в качестве гвардии.

После распада II Тюркского каганата появляются такие государства на европейской части страны, как Хазарский каганат и Волжская Болгария, формируется Киевская Русь, как непрочный союз суверенных княжеств. Коренные изменения начинаются с появлением Бату-хана. По сути дела, территория нынешней России становится единым организмом с общими средствами коммуникации, государственностью, культурой только при Золотой Орде, а первой столицей (по крайне мере, ставкой) Улуса Джучи можно назвать город Болгар, где собственную монету начинают чеканить в 1239 году. С расширением территории Золотой Орды ставка хана переносится в Нижнее Поволжье в Сарай-Бату, а Болгар остается как летняя резиденция ханов.

МОСКВА ХОТЕЛА ЗАНЯТЬ МЕСТО ЗОЛОТООРДЫНСКИХ ХАНОВ

Я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за это слово.
И мордобой-то опять не они же бы, не их же!
Если бы их бы там навесить – это бы с удовольствием! 
А те мордобой-то, в мордобое люди же бы участвовали: народ как всегда.

Виктор Черномырдин

Распад Золотой Орды произошел в результате изменений в экономической ситуации, когда открылись безопасные морские пути для торговли, а сухопутные начали терять свое значение, вслед за этим наступили внутренние политические неурядицы, и дело довершила черная смерть (чума), не пощадившая ни Европу, ни Золотую Орду. Города опустели, население выжило в лесах, да степи. На этом фоне незаметно, но довольно интенсивно повышается роль Москвы, вначале благодаря хорошим отношениям Ивана Калиты с Узбек-ханом и Джанибек-ханом, а затем как привлекательный рынок и идеологический центр новой государственности. Тихий, спокойный характер московских князей позволял им накапливать богатства, не вступая ни с кем во враждебные отношения. В Москву переезжает много татар из Орды. Ко времени распада Золотой Орды в Москву стягиваются важнейшие финансовые рычаги. Не случайно генуэзцы спровоцировали Мамая на Куликовскую битву, дав денег и пехоту с тем, чтобы захватить привлекательный московский рынок. Москва защищала свою экономику, она никогда не воевала за свободу, ее амбиции шли гораздо дальше – захватить власть в Орде.

«Татарское иго» описывается в самых черных красках, хотя сам термин появился довольно поздно, в ХVI веке, благодаря французским историкам. Нельзя отрицать, что при татарах существовала жестокость, что характерно было в целом для Средневековья. При этом русские князья друг друга истребляли так, что татарам приходилось вмешиваться и разнимать драчунов. Конечно же, завоеватели никому не нравятся, но с другой стороны, дань (десятина) была вполне приемлемой, намного меньше, нежели родные княжеские поборы. Существовала и веротерпимость, православные монастыри освобождались от какой-либо дани – они не платили налоги ни татарам, ни русским, а потому процветали вплоть до Ивана Грозного, который остановил этот процесс, а Петр довершил разгром монастырей. Существовала определенная автономия русских, но ярлык на княжение выдавал все же хан. Игнорировать влияние татар на русскую жизнь невозможно, как это пытаются изобразить некоторые историки. Главное в этом «иге» заключалось даже не в формальных административных отношениях, а в том, что русские княжества были втянуты в общую финансовую систему золотоордынского государства. Достаточно посмотреть на такие русские слова, как казна, казначей, деньга, алтын, таможня, они все заимствованы из татарского языка, как и многие хозяйственные слова, особенно относящие к лошади или почтовой службе. В дотатарской удельно-вечевой Руси и русском языке этих слов не существовало, поскольку не было самой общегосударственной системы.  

В исторической перспективе еще важнее был имперский дух, который заимствовали русские у Чингизхана и Бату-хана. Н.С. Трубецкой пишет: «И этот-то сопутствующий монгольской государственности, сквозящий за ней, звучащий в ней, подобно обертону, дух Чингисхана не мог остаться незамеченным и непременно должен был проникнуть в души русских. По сравнению с крайне примитивными представлениями о государственности, господствовавшими в домонгольской удельно-вечевой Руси, монгольская, чингисхановская государственная идея была идеей большой, и величие ее не могло не произвести на русских самого сильного впечатления». Византия в этом отношении была лишь источником православия, но никак не государственности, тем более она продолжала римский путь, крайне чуждый евразийскому. В Московии идеи Чингисхана приобрели совершенно новый, неузнаваемый вид, получив христианско-византийское обоснование. Они стали русской идеей. Центром этой идеологии была Москва и Московская область, в частности, Троицко-Сергиевская лавра, основанная Сергием Радонежским.

Не имеет смысла выстраивать историю в виде борьбы татар и русских, победы русского оружия в борьбе с Золотой Ордой. Эта борьба не предполагалась изначально, поскольку все, что хотела Москва, – это занять место золотоордынских ханов. Поэтому отношения Казани и Москвы во многом продолжали старые золотоордынские традиции и после распада Золотой Орды. «Исчезновение эффективной политической власти в Сарае не сломало связей среди бывших составных частей Сарайской империи, – пишет американский историк Эдвард Кинан, – династии, которые появились в трех наиболее важных центрах (в Москве – потомки Василия Первого, в Бахчисарае – Хаджи-Гирея, в Казани – Улуг-Мухаммеда), часто объединялись в блоки в течение этого периода непрочных союзов и меняющихся судеб. Однажды возникшие, они создали крепкий союз, который не только доминировал в Степи, но и определял в значительной степени восточно-европейскую историю в течение половины столетия». Не идейные, а, прежде всего, финансовые возможности разожгли аппетиты Москвы, которая на то время была едва ли не наполовину татарской и по составу, и по духу. Москва мечтала восстановления золотоордынской империи, но у нее на пути стояла Казань, которую и покорили русско-татарские войска во главе с Иваном Четвертым и конницей Касимовского хана Шах-Али. «Важным историческим моментом было не "свержение ига", не обособление России от власти Орды, а распространение власти Москвы на значительную часть территории, некогда подвластной Орде, другими словами, замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву. Это случилось при Иоанне Грозном после завоевания Казани, Астрахани и Сибири», – заключает Н.С. Трубецкой.

Мы намеренно дали много цитат из работ Н.С. Трубецкого – бесспорно выдающегося русского историка европейского масштаба. В его адрес звучала и критика, в частности, со стороны Николая Бердяева, но она касалась или политической стороны, или отношения к религии. Что же касается других философов и историков, то они просто игнорировали целый пласт блестящей русской мысли. Евразийцы остались непонятыми в основных своих выводах, и, к сожалению, некоторые их политические представления были неудачно подхвачены в постперестроечные годы, а порой (как в случае с Г. Дугиным) искажены до неузнаваемости.

Перед новым учебником истории независимо от трактовки отдельных вопросов будет стоять один самый принципиальный вопрос: или Россия будет ориентироваться на евразийский континент, а значит, историю представит в таком же евразийском масштабе, или же она вернется к удельно-вечевой системе Киевской Руси без претензии на стратегические проекты в будущем. Без масштабной идеологии Россия не сможет играть сколько-нибудь заметную роль на евразийском рынке, где будут хозяйничать китайцы, европейцы и, конечно же, США. В этом случае России грозит остаться их сырьевым придатком.

Москва, ты кто?
Чаруешь или зачарована?
Куешь свободу
Иль закована?
Чело какою думой морщится?
Ты – мировая заговорщица.
Ты, может, светлое окошко
В другие времена,
А может, опытная кошка:
Велят науки распинать
Под острыми бритвами умных ученых,
Застывших над старою книгою
На письменном столе
Среди учеников?
О, дочь других столетий,
О, с порохом бочонок –
Разрыв оков.

Велимир Хлебников. 1921