О чем можно думать в Туве в этом апреле, как не о романе? О литературном романе, разумеется. Во-первых, 10 апреля юбилей Монгуша Кенин-Лопсана первого тувинского романиста, во-вторых, отмечает юбилей и его первый роман, вышедший в 1965 году. А в-третьих, апрель - это месяц обретения тувинской письменности. Именно в апреле 1886 года Ядринцев обнаружил в верховьях реки Орхон три стелы с руникой и китайскими текстами, что позволило найти ключ к прочтению руники, и именно в апреле 1941 года перешли на алфавит на основе кириллицы, то есть на тот, который и сейчас используется.
А о том, что собой представляют апрельские и не только апрельские романы Тувы, рассказывает Василий Салчак, научный сотрудник ТИГИ.

«Слово арата»
У каждого романа своя история. Некоторые писатели пишут одно произведение 20-30 лет. Иногда пишут рассказ, который постепенно переходит в повесть, а с годами превращается в роман.
Салчак Тока в далекие тридцатые годы роман писать не собирался. Он не собирался писать ни повести, ни рассказа. Он писал - воспоминания. Для молодого человека это странно, но то, что было названо воспоминаниями, на самом деле было чистой воды публицистикой, практически агитационными материалами.
Только-только создали новую тувинскую письменность - 1930 год. И уже в 31 году выходит сборник «Разбитые оковы». В это издание входят воспоминания, публицистика не только Салчака Токи, но и других людей. Начало 30-х дало многое тувинской литературе. Создаются литературные кружки, появляется знаменитая пьеса «Хайыран Бот», начинается творческий путь Донгур-оола, Степана Сарыг-оола, Сергея Пюрбю, Кок-оола, Ховенмея.
Писателям хотелось выразить на бумаге свои чувства, свою душу, но главной целью в то время было построение нового общества, и литература, как и многое другое была подчинена ей. В 1941 году выходят «Мои воспоминания» Салчака Токи отдельной книгой, но это - все еще публицистика, не роман. А в декабре 42 в Туву приезжает Степан Щипачев. Писатель-фронтовик рассказывал жителям Тувы о войне. Но тогда же возникает мысль - а не издать ли произведение Токи в Москве.
Кто сможет перевести? Хорошо владеет тувинским и русским языком - Пюрбю, а хорошо владеет русским и тувинским языком - Пальмбах. Вот они и перевели «Мои воспоминания» на русский язык, но именно в переводе появляются художественные элементы, появляется «В берестяном чуме» - начало повести, а по сути, пока несколько рассказов.
Дальше - больше. Значит, публицистику с тувинского перевели на русский - произведение становится частью повести, но потом происходит другой перевод - с русского на тувинский - и вот уже появляется полноценное художественное произведение. Затем - продолжение повести, потом -- «Новая Тува», а если объединить , то вот вам и роман - «Слово арата».

«Стремнина Великой реки»
А «Стремнина Великой реки» с самого начала задумывалась как роман. Хотя и под другим названием. Монгуш Кенин-Лопсан писал роман «Чугурук-Сарала»-о желто-белом коне. Причем, написал до того, как Чингиз Айтматов опубликовал знаменитую повесть о другой желто-белой лошади «Прощай, Гульсары», в 1954 году.
Кенин-Лопсан учился в то время в Ленинграде, показывал свою рукопись учителям, и даже отнес в издательство. Но... Человек предполагает, а редактор располагает, роман не взяли.
Автор - молодой человек. И к тому же, не член союза писателей. Были и «существенные» претензии: произведение посвящено «не человеку труда, а коню и имеет лошадиное название». Вероятно, предложили переписать, переделать, исправить.
Василий Салчак занимается историей литературы, он полагает, что взрывчатый характер теперь уже именитого писателя и ученого не позволил ему согласиться с мнением редакции, и он не захотел ничего исправлять.
Итак, роман лежал, лежал, изменения все равно появлялись, просто потому, что сам автор взрослел, хотел выразить и другие мысли. И вот на свет появляется «Стремнина великой реки». И этот роман был изначально задуман как роман. Первый роман в Туве.
Особенности тувинского романа
Эти особенности в ментальности. Тувинцы, по сути, удивительный народ - другого такого нет. Конечно, каждый народ в чем-то уникален, но особенности возникновения тувинского этноса действительно отличаются от всех других.
Еще в скифское время здесь сформировалась достаточно самобытная цивилизация. Но народы ведь эти никуда не уходили - прямо вот так: встали, быстро сели в повозки и уехали. Совершенно европеоидные динлины, затем гунны-хунну, как и другие расы и этносы стали частью современного народа Тувы.
И вот возник тюркоязчный народ, с философией и ментальностью востока, тюркских предков, но не мусульмане.
Вот в чем фишка. Для большинства остальных тюрков, тюркоязычных народов - ислам практически не имеет альтернатив. Это для них естественно. Это их менталитет. И среди всех тюрков только тувинцы стали буддистами - совсем другая философия. Совсем другое мировоззрение.
Алтайцы, хакасы и якуты тоже не принимали ислам, но они и не буддисты. Частично осталось язычество, но при этом значительное влияние на характер народа оказало христианство. Это только в советское время можно было считать, что от религии какого-то конкретного человека, от того, какие он выполняет религиозные обряды, - мало что зависит. На самом деле зависит многое. Для примера: одни славянские народы приняли православие, другие - католичество. При абсолютно общих корнях (было у Словена три сына Чех, Лях и Рус) менталитет народов совершенно различен.
А при чем здесь тувинский роман? Так менталитет народа и отражается в литературе. Конечно, можно отметить и общечеловеческие моменты, например, взгляд на окружающее глазами мальчишек. Мальчишки - и в Африке, и в Перу мальчишки. Это любопытный народец, но они растут в определенной среде. Они с интересом и удивлением вглядываются в окружающий мир, но от старших впитывают ментальность своего этноса.

Современные романы
Книгоиздательство в Туве - «рискованная зона». Малые тиражи не дают прибыли, а большим тиражам неоткуда взяться - население Тувы невелико. Так что издание романов - достаточно большая редкость.
Вышел роман Кенин-Лопсана «Исчезнувшая девушка». Главный его герой - один человек, но в романе представлено космогоническое, мифологическое мировоззрение человека. Что очень интересно, это происходит через образы, через сердце историка, ученого, шамановеда.
Конечно, можно классифицировать романы: психологические, детективные, фантастические и т.д. Но это не отразит в полной мере особенностей романа. Если романы Азимова - это фантастический детектив, то что такое, например, «Братья Карамазовы»? Психологический детектив? Как-то глупо получается.
Романы пишет писатель, но рождает их время.
С высоты своего времени мы можем критически оценивать, например, «Слово арата», но дело в том, что тогда так и думали. Это было правильным. Это было естественным для Тувы того времени.
И не только для Тувы. Романы-воспоминания появлялись в литературах разных народов. Произведения Салчака Токи и Сарыг-оола, с богатым этнографическим материалом - представляют энциклопедию тувинской жизни. Светловолосый любознательный мальчик интересен и, по-своему, неповторим.
Неповторим и «Улуг-Хем неугомонный» Кудажи. Его речь совсем иная, не такая, как у Салчака Токи и Сарыг-оола. Тока больше внимания уделяет классовости, больше внимания - беднякам, богачи его мало интересуют. А мальчик Сарыг-оола с восхищением смотрит на бурханы, лам, одежду богатых.
Кудажи получил образование в Ленинграде, учился у великих учителей, изучал теорию литературы, читал европейскую литературу. И он писал роман изначально. При серьезном влиянии русской и европейских традиций литературы он пишет действительно самобытный роман. И к тому же - уже есть прецедент: первый роман Монгуша Кенин-Лопсана.
Романы писали многие авторы. Эдуард Донгак впервые начал писать о репрессиях. Потрясающие сюжеты в истории находит Бадра Иргит: «Арзылан Кудерек». Действие романа выходит за пределы Тувы и разворачивается на просторах центрально-азиатского сообщества. Это - эпоха 60-ти богатырей, время создания хурээ. Монголы не признавали тувинских борцов, и претендентов на победу могли убить, а уж победителям и вовсе плохо приходилось. Но были тувинские борцы-победители, и это - исторический факт, который, конечно, затейливо украшен художественной вязью. Язык автора красив и сочен.
Потрясающая идея Шангыр-оола Сувана - Буян Бадыргы жив. Его роман «Хемчик нойон» повествует о том, что Буян Бадыргы не умер, его спасла советская разведка, и «сделала ему предложение, от которого он на смог отказаться»: предложила жизнь взамен на определенного рода работу. С его развитым умом политика и дипломата, с его интеллектуальными данными он должен был работать в разведке. И он так остался жить, служит на Тайване, в начале 2001 года читает книгу о себе.
А вот почему мало издается тувинской литературы, почему стало очень мало переводов - это совсем другая тема. Финансовая. Тема для отдельного разговора.