Народы нам не простят

– Зоя Баировна, в фундаментальной серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» вышли три тувинских тома. С чего начался этот огромный труд?

– Точнее сказать: не с чего, а с кого. С доктора филологических наук, профессора Соктоева.

В 1983 году Александр Бадмаевич переезжает из Бурятии в Новосибирск, становится организатором сектора фольклора народов Сибири, первым директором Института филологии Сибирского отделения Российской академии наук. И основывает серию «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока», в которой планировал шестьдесят томов.

Это был удивительный человек, ученый с огромной творческой энергией. Его человеческое обаяние, как магнитом, притягивало людей. Он умел увлечь идеей. Маловерам, которые сомневались в реальности осуществления такого огромного труда по объединению фольклора Сибири и Дальнего Востока в единую серию, он говорил: «Народы нам не простят, если мы не справимся с этой работой». И повторял это снова и снова.

Сегодня из запланированных Соктоевым шестидесяти томов серии в Новосибирске, в издательстве «Наука», вышли в свет двадцать девять. Пятнадцать томов – при жизни Александра Бадмаевича, с его непосредственным участием. А четырнадцать томов – уже без него: профессор ушел из жизни 3 июля 1998 года.

Работу над серией продолжают его ученики, коллеги, и количество томов предполагается уже более шестидесяти.

Александр Бадмаевич начал великое дело: основанная им серия, сохраняющая исчезающие языки и культуры – уникальный памятник живому народному слову. И позволяющая ознакомиться с этим богатством всем, ведь серия изначально задумана так: фольклор – в оригинале на родном языке каждого народа и в переводе на русский язык.

Благодаря целевым экспедициям по регионам Сибири и Дальнего Востока, семью из которых руководил сам Соктоев, были записаны звуковые приложения к томам серии: рассказы сказителей зазвучали сначала на пластинках, а в последние годы – на компакт-дисках.

Объединяющий народы грандиозный проект, благодаря которому удалось сохранить подлинные голоса ушедших великих рапсодов, сибирских «Гомеров современности», как называл их Александр Бадмаевич.

Разноязыкие голоса

– И когда же началась работа над тувинской частью этой огромной серии?

– С научной конференции в Горно-Алтайске в 1983 году. Первая фольклорная экспедиция в Туву была организована Соктоевым в мае 1984 года. И мне тогда сказочно повезло: из-за нехватки специалистов-фольклористов Юрий Лудужапович Аранчын – директор Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы, истории – подключил меня, литературоведа, к работе над подготовкой томов и направил в эту экспедицию, определившую всю дальнейшую научную судьбу.

В двухнедельной экспедиции под руководством Александра Соктоева были музыковеды, представитель Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия», фотограф, фольклорист, художник. Маршрут пролегал по Сут-Хольскому району, конечный пункт – живописное местечко Манчурек, родина сотрудника института, известного собирателя тувинского фольклора Ондара Киш-Чалааевича Дарыма и знатоков народного творчества.

В этой и следующих экспедициях записывались голоса и рассказы сказителей, лучших из которых пригласили в Кызыл и записали на магнитофонную пленку в подвале института – чтобы не мешали никакие шумы.

На пластинке – приложении к тому «Тувинские народные сказки» – звучат повествования двух сказителей, повествующих в своей неповторимой манере.

Монгун-тайгинский сказитель Самбуу Чувурекович Саая связанную с древним календарным обрядом наступления весны сказку «Арганын ак коданы» – «Лесной заяц-беляк» исполнил в манере ырлап ыдар – нараспев. Сарыг-Шыыр Кыргысович Быштак-оол из Улуг-Хемского района в сказке о братьях Ак-Сагыше и Кара-Сагыше продемонстрировал редкое исполнение алганып ыдар – мелодическое речитирование.

А голоса исполнителей мифов звучат уже на компакт-диске – приложению к тому «Мифы, легенды, предания тувинцев». В их числе представитель сказительской школы Ооржака Намзыраевича Манная – Борбак-оол Дуктуг-оолович Сарыглар из села Бора-Тайга Сут-Хольского района. А также представитель школы Тюлюша Халдааевича Баазаная – Андрей Ыдамович Чульдум-оол из села Арыг-Бажы Улуг-Хемского района. В 1988 году мы специально вместе ездили в Абакан, чтобы записать их исполнение на высокочувствительной цифровой аппаратуре.

– Первая фольклорная экспедиция – в 1984 году, а результат – том «Тувинские народные сказки» – только в 1994 году. Почему так долго: целых десять лет?

– Работа над академическим изданием – очень долгий и скрупулезный труд. Только на отбор материалов уходит несколько лет. Надо было просмотреть несколько тысяч рукописей, записанных ранее учеными и хранящихся в фольклорном фонде Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы, истории. Кроме того, объездить всю Туву, чтобы была отражена география республики, найти разные варианты одной сказки.

Самым сложным были отбор текста, филологическая подготовка, его перевод, словари, вступительная статья. Каждый год редколлегия серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» встречалась в Новосибирске: обсуждали сделанное, консультировались, советовались.

Первым – в 1990 году – вышел том «Эвенкийские героические сказания», через год – «Бурятский героический эпос «Аламжи Мэргын» и «Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока».

1993 год был особенно плодотворным: увидели свет сразу четыре тома: «Якутский героический эпос «Кыыс Дэбилийэ», «Бурятские волшебные сказки» и два тома русских сибирских и дальневосточных сказок.

Восьмой в серии том – «Тувинские народные сказки» – увидел свет в 1994 году. Мы тогда торжественно, с участием общественности, провели презентацию первой тувинской ласточки. Так выход своих первых томов серии праздновали все республики.

Следующий том «Тувинские героические сказания», составителем которого является доктор филологических наук Светлана Монгушевна Орус-оол, вышел в 1997 году.

Через тринадцать лет после него, в 2010 году – двадцать восьмой том серии – «Мифы, легенды, предания тувинцев», работа над которым началась в 1987 году, параллельно работе над сказками.

Как автор-составитель тома «Тувинские народные сказки» и мифологической части тома «Мифы, легенды, предания тувинцев» сегодня могу уверено сказать: работа над томом мифов оказалась еще более сложной, чем над сказочным.

Мифы о мифе

]– А почему мифы оказались сложнее сказок?

– Потому что тувинские мифы отрицались вообще. Когда только планировались тома серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» некоторые ученые утверждали: у нас нет тувинских мифов, и такого тома быть не должно.

– Действительно, на первый взгляд, кажется, что для тувинского фольклора мифы не характерны. При слове миф в воображении возникает что-то величественное: образы Зевса, Олимпа, Древней Греции.

– Так думали и многие ученые. В советское время изучали, в основном, греческую, китайскую, индийскую мифологию и считали мифы достоянием только цивилизованных народов.

Некоторые и сейчас колеблются. Хотя известный якутский этнограф и фольклорист, доктор исторических наук Николай Алексеевич Алексеев в своих предыдущих трудах, а также в томах серии доказал, что у всех коренных народов Сибири – якутов, бурятов, тувинцев, алтайцев, хакасов – была развитая традиционная мифология.

Я оказалась в числе сторонников Николая Алексеевича. Вместе с ним и профессором, кандидатом филологических наук Доржу Сенгиловичем Кууларом, отвечавшим за часть легенд и преданий, мы начали работу. Под конец в состав редколлегии тома «Мифы, легенды, предания тувинцев» подключили кандидата филологических наук Жанну Монгеевну Юша.

Этот том вышел в свет в ноябре 2010 года. К сожалению, Доржу Сенгилович Куулар не увидел этой книги. А Николай Алексеевич Алексеев успел только подержать ее в руках и той же ночью ушел из жизни.

– Сложно было доказать существование тувинских мифов и собрать их под одной обложкой?

– Очень сложно. Надо было просмотреть весь фонд ТНИИЯЛИ, прослушать все магнитофонные записи сказителей, которые были сделаны учеными еще в сороковые – пятидесятые годы. Раз советская наука отрицала сибирские мифы, то и ученые тех лет зафиксировали рассказы сказителей как историю, легенду, предание, маленькую сказку, даже не подозревая, что это – мифы.

В сборе новых мифов очень помогли жители республики. Изучив теоретическую литературу, составила на тувинском языке программу по сбору мифов «Как различать миф, легенду, предание, устный рассказ». Подготовила вопросник и статью-призыв под названием «Далайга дамды дуза» – «И капля образует море». Статья в 1986 году была напечатана в газете «Шын».

И посыпались письма со всех концов Тувы! Более ста писем с текстами, с указанием адресов людей, к которым можно обратиться. Стало ясно: мы – на правильном пути.

Наш проницательный и дальновидный директор Юрий Лудужапович Аранчын, зная о коммуникабельности, умении расположить к себе людей учителя и писателя Алексея Дугеровича Арапчора, пригласил его для работы над томом мифов в качестве собирателя.

Действительно, он оказался хорошим собирателем. Вооружившись составленной мной программой, объездил всю Туву и записал сто с лишним мифов. Его имя и фото – во вступительной статье тома и в указателе собирателей текстов. Подвела итоги в продолжении той статьи в 1987 году, в ней поблагодарила всех, назвала все имена.

В том же году провели очередной слет сказителей, приурочив его к программе по сбору мифов, легенд, преданий. В результате всех этих трудов из фондов и от живых исполнителей было собрано несколько сотен мифов, из которых отобрали 190 самых лучших.

В том «Мифы, легенды, предания тувинцев» вошли 74. Мы доказали, что у тувинцев есть мифы! Более полный состав текстов – 191 – издала отдельной книгой под названием «Почему Чылбыга проглотила Луну?»

Почему Чылбыга проглотила Луну

– Чрезвычайно интересно: а почему все же Чылбыга проглотила Луну?

– Когда бурган – божество – создавал живую воду, дающую бессмертие, он читал сутру, закрыв глаза. В это время злой дух Чылбыга проглотила живую воду и скрылась в небе.

Луна подсказала бургану, где прячется злой дух, и за это Чылбыга отомстила ей: проглотила. Вскоре бурган догнал ее и своим скипетром – очурбаанаем разрубил, чтобы вернуть Луну людям. Живая вода пролилась из Чылбыги на землю, и на земле выросли вечнозеленые деревья. А людям живой воды не досталось: так они не смогли получить бессмертие.

В старину, когда происходило лунное затмение, тувинцы верили в то, что это Чылбыга проглотила Луну. Люди били в металлические предметы, чтобы напугать Чылбыгу и помочь Луне быстрее выйти из нее. Крутили хвост черной собаки с рыжими подпалинами, чтобы она лаяла, потому что считали: такая собака видит духов, ее лай способен напугать их.

У многих народов Сибири, у анатолийских турков в фольклоре есть такая же злая Чылбыга. Только у алтайцев она называется Джелбеге, у киргизов – Желмогуз-Кемпир, у казахов – Жалмауз. Этот образ – один из самых древних в тюркском фольклоре. А сюжет о проглоченной ею Луне проник к нам в XVIII веке через буддизм, который в свою очередь взял его из ранних форм древних верований коренных народов.

– Как, оказывается, все серьезно в тувинском народном творчестве, и как оно тесно связано с фольклором других народов.

Но как все же отличить миф от сказки?

– Очень просто. Сказка – вымысел, сознательная выдумка. Миф – древнее повествование о богах и событиях, в реальность которых люди верили.

Он появился, когда человек задавался вопросами: почему солнце встает и садится, как происходит затмение Луны, как возникли Земля, небо, звезды? И миф обязательно дает ответ на вопросы: как, почему.

В тувинских мифах можно найти ответы и на многие вопросы, ответы на которые сегодня уже забыты.

В командировках по разным регионам Сибири я заметила, что многие народы, продолжая соблюдать традиции, в своей одежде придерживаются определенной цветовой символики, но не все могут объяснить утраченное со временем значение цвета.

Вот почему у тувинского мужчины тон-халат темно-синего цвета, а кушак – оранжевого? Потому что это цвета неба и заката.

Почему тувинская женщина обязательно должна носить украшения? Чтобы душа ее ребенка, которого захочет украсть нечистая сила, могла ухватиться за мамино украшение и спастись.

Все имеет свой древний смысл, который раскрывают нам мифы.

Кроме того, мифы – пища для вдохновения.

Пища для вдохновения

– И кто же вдохновляется этой мифологической пищей?

– Мифы – пища для вдохновения писателей, поэтов, художников.

Например, их художественно переосмыслил киргизский писатель Чингиз Айтматов. Созданные им глубоко философичные образы Манкурта, волчицы Акбары, Матери-оленихи основаны на общих мифологических сюжетах кочевых народов. А тувинский писатель Степан Сарыг-оол в «Повести о светлом мальчике» использовал миф как этнографическое вкрапление.

Произведение «Кодур-оол и Биче-кыс» тоже берет свое начало от мифа. Салчак Тока переработал в сказку сюжет о том, как охотник повстречал духа-хозяйку тайги – характерный сюжет, встречающийся в мифах многих народов Южной Сибири.

Опера «Чечен и Белекмаа» Ростислава Кенденбиля на либретто Степана Сарыг-оола тоже создана на основе мифа о встрече охотника с духом-хозяйкой высокой горы.

В основе пластической драмы Алексея Ооржака и Хертека Шириин-оола «Вернись, мой друг, вернись», поставленной на сцене Тувинского музыкально-драматического театра, лежит легенда об игиле – музыкальном инструменте. А эта легенда происходит от мифа, который отвечал на вопрос: «Как появился игил?»

У камнереза Бригада Дупчура есть работа из агальматолита: мышь, сидящая на верблюде. Она навеяна мифом о том, как мышка первой увидела лучи солнца и попала в двенадцатилетний календарный цикл.

Сегодня, когда тексты тувинских мифов вышли в свет, любой художник, камнерез, писатель, режиссер, хореограф может сделать их источником вдохновения и создать колоритные произведения. Тома серии есть в библиотеке нашего Тувинского института гуманитарных исследований и в книжном киоске интститута.

– Тремя вышедшими тувинскими томами академическая серия «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» ограничится?

– Нет. Запланировано еще три тома: «Песенная лирика тувинцев», «Обрядовая поэзия тувинцев», «Фольклор тувинцев-тоджинцев». Их координатором назначена доктор филологических наук Светлана Монгушевна Орус-оол.

А передо мной сейчас стоит другая научная задача: завершение и защита докторской диссертации о тувинских мифах: «Миф в фольклорной традиции тувинцев: семантика, поэтика, типология». Семантика – это сюжеты, их содержание; поэтика – это художественные особенности; а типология – сравнение с мифами других родственных народов.

Здравствуй, дочка ТНИИЯЛИ

– Сказители, оставившие наибольший след в вашей памяти и в тувинских томах фольклорной серии?

– Это ученики знаменитого сказителя Тюлюша Халдаевича Баазаная из Улуг-Хемского района: Сарыг-Шыыр Кыргысович Быштак-оол и Дадар-оол Сатович Кыргыс.

У Дадар-оола Сатовича еще в 1976 году записала волшебную образную сказку с интересным сюжетом о Караты-Хаане и золотой девушке.

Орус Донгур-оолович Куулар из села Баян-Тала Дзун-Хемчикского района помог мне сделать комментарии к буддийским текстам. В дальнейшем мы с ним переписывались. Его письма начинались с трогательного обращения на тувинском: «Здравствуй, дочка ТНИИЯЛИ».

От сказителя из села Кара-Холь Бай-Тайгинского района Балгана Ленчаевича Кужугета записал сказку «Чечен-Хаяапчык» – о мудрой девушке. Работала с Саая Чувурековичем Самбуу, представителем сказительской школы Сурунмаа из села Мугур-Аксы Монгун-Тайгинского района.

Когда собирала мифы, в селе Шамбалыг познакомились с необыкновенным шаманом Дыл-Эресом. Настоящее его имя Эрес-оол Сотпаевич Сат. Он не каждому открывался и выбирал себе собеседников сам.

Это был настоящий шаман. Дыл-Эрес обладал уникальной способностью видеть будущее в видениях или в снах, лечить бесплодие, сумасшествие, снимать порчу, проклятие. В степи у него было место – островок вечнозеленых деревьев, растущих в окружности диаметром с юрту. Он говорил, что это знак, посланный ему предками, и проводил там ритуалы.

В трудные времена моей жизни он чувствовал, когда нужна была его помощь и приезжал.

– Ученый, который является для вас учителем, служит примером?

– Не могу назвать только одного, потому что за четыре десятилетия в науке мне посчастливилось общаться со многими замечательными учеными. И в каждом из них были те качества, которые следовало взять за образец.

Когда в 1977 – 1981 годах училась в Москве в аспирантуре Института мировой литературы Академии наук СССР, была единственной аспиранткой известного литературоведа Расима Фараджуллаевича Юсуфова. Он незадолго до этого приехал из Дагестана. Другие аспиранты за своими научными руководителями бегают и не всегда их находят. А Расим Фараджуллаевич – точен и пунктуален: встреча с аспиранткой всегда в назначенное время, обязательно – кропотливая работа.

Когда 16 марта 1983 года защитила кандидатскую диссертацию по теме «Взаимодействие литературных и фольклорных традиций в тувинской прозе (на материале 1940 – 1970 годов)», первые слова поздравлений и напутствий получила от бурятского литературоведа и фольклориста Александра Бадмаевича Соктоева. Он сам защитил докторскую диссертацию в Институте мировой литературы и по рекомендации Расима Фараджуллаевича стал оппонентом на моей защите.

Заведующий сектором литературы Тувинского научно-исследовательского института языка литературы и истории, кандидат филологических наук Антон Каваевич Калзан – мой первый учитель. Он научил меня литературоведческой и фольклористической работе, тому, как собирать материал и работать с текстами, дал первые уроки полевой работы.

Потом у меня появились учителя по сказкам. Несколько раз ездила в Вильнюс к известному литовскому сказковеду, доктору филологических наук Брониславе Петровне Кербелите: консультироваться по составлению указателя сюжетов тувинских сказок. Общение с ней – большим знатоком фольклора – подвигло меня к работе над мифами.

Помогли в работе исследования немецкой ученой Эрики Таубе, в 1966, 1969, 1977 годах собиравшей и изучавшей сказки и мифы цэнгэльских тувинцев Монголии, и издавшей их на немецком языке. Мы с ней и сегодня не теряем связи, встречаемся на международных конференциях.

Первые шаги в науке помогли сделать большие ученые: директор ТНИИЯЛИ Юрий Лудужапович Аранчын, заместитель директора Николай Алексеевич Сердобов, который принял меня, сельскую учительницу, на работу в ТНИИЯЛИ. Я прошла у них настоящую научную школу.

И до сих пор прохожу ее у Доруг-оола Алдын-ооловича Монгуша, который является главным редактором всех тувинских томов академической серии.

Сейчас и сама стала наставником. В Тувинском институте гуманитарных исследований, так сейчас называется ТНИИЯЛИ, работают мои последователи: ученый секретарь Людмила Салчаковна Мижит, заведующая сектором литературы Уран Алдын-ооловна Донгак, заведующий рукописным фондом Василий Савырович Салчак, ведущий научный сотрудник сектора монголоведения Антонина Саар-ооловна Донгак. Трое из них защитили кандидатские диссертации.

Одна семья – 81 судьба

– В вашей большой семье кто-нибудь еще пошел по научной стезе?

– Каждый из нас – семи братьев и сестер – выбрал свою дорогу.

Старший брат Седип Баирович Аракчаа закончил геологический факультет МГУ, много лет работал геологом, затем – на руководящих постах в Верховном Хурале и в Обкоме профсоюзов, был министром труда республики. Сейчас – на заслуженном отдыхе. Мы к нему относимся с большим уважением, даже робеем перед ним.

Средний брат Виктор Баирович Аракчаа, тракторист, шофер, человек с большим чувством юмора, заболел, и в 38 лет ушел из жизни. Невестка Карай Кангыыевна одна вырастила, поставила на ноги трех сыновей.

Брат Николай Баирович Аракчаа и его супруга Оюу Чорбааевна – мой самый надежный тыл на родине. После выхода на пенсию они переехали в село Куран. Николай – настоящий мужчина, профессиональный охотовед, в свои 63 года легко проходит огромные расстояния по тайге, любит природу, учит охоте молодых, выращивает огород, держит скот и пользуется большим авторитетом в Тес-Хемском кожууне.

Младший брат Сергей Баирович Аракчаа – подполковник МВД в отставке. Сейчас работает начальником штаба гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций республиканской детской больницы. Он – наш любимчик, отличный гитарист и наставник многочисленных племянников.

Старшая сестра Светлана Баировна Данзын-оол – журналист, 35 лет проработала в республиканской телерадиокомпании. Очень общительная, боевая, отзывчивая. Выйдя на пенсию, не смогла сидеть без дела: работает в сукпакской школе и в центре «Эврика» Кызылского кожууна – педагогом в объединении юных корреспондентов.

Она – наша вторая мама, а ее супруг Ким Данилович Данзын-оол – второй отец. Когда мама заболела, Светлана с мужем взяли на себя заботу о нас, а пятиклассника Сергея они официально усыновили. Ким Данилович Данзын-оол – педагог, он был моим учителем русского языка и литературы в пятом классе, 33 года занимал руководящие посты: сначала в Верховном Совете Тувинской АССР, затем – Республики Тыва.

Мы все сестру и ее мужа ласково зовем Сепээ-мама и Ким-ачай. Они отправляли меня на учебу в Иркутск, помогали устраиваться на работу в ТНИИЯЛИ, провожали в аспирантуру в Москву, встречали из роддома и продолжают провожать и встречать из дальних странствий.

Я думаю, что мама и папа, будь они живы, гордились бы своими детьми. Трое из них имеют заслуженные звания Республики Тыва: Седип Баирович – Заслуженный работник, Светлана Баировна – Заслуженный работник культуры, я – Заслуженный деятель науки.

81 человек – вот сколько сегодня у Оюу Булчуновны и Баира Амырдааевича Аракчаа детей, внуков, правнуков, праправнуков вместе с их женами и мужьями.

– А какой ваш вклад в это солидное количество продолжателей рода?

– Сын – Сайдаш Николаевич Самдан, он – художник-дизайнер.

Невестка Раиса учится на экономиста. У меня два внука. Старшему Саше – одиннадцать лет, младшему Чингису – три года.

Сайдаш – моя главная опора. Как человек, немало проработавший в ювелирном и рекламном бизнесе, он учит меня жить по законам рынка, открывает глаза на проблемы нынешней молодежи.

По его рассуждениям и делам вижу, какие кардинальные изменения произошли в мировоззрении и психологии поколения, родившегося в семидесятые годы, какой тяжелый и ответственный груз переходного времени оно несет. Поэтому они более мобильные, практичные и стойкие.

Будешь полы мыть, как она

– Отец Сайдаша тоже из мира науки?

– Нет, из мира искусства. С отцом Сайдаша, моим будущим мужем Николаем Самданом мы познакомились в 1970 году в пионерском лагере Тес-Хемского района «Сайлыг-Хем», где после третьего курса института проходила летнюю практику – работала пионерской вожатой, а Николай – музыкальным руководителем. Он тоже был студентом: учился в Москве в Государственном училище циркового и эстрадного искусства.

Когда я стала аспиранткой, он приехал ко мне в Москву и поступил в школу-студию МХАТа, учился на художника-постановщика.

Три года мы втроем жили в Москве. Сайдаша удалось устроить в детский сад. Мы учились и подрабатывали: я – уборщицей в школе, муж – дворником, подметал двор.

С раннего утра – тряпка и ведро: нужно было успеть до начала занятий сделать влажную уборку.

Бабушки приводили в школу внуков и говорили им, показывая на меня пальцами: «Смотри, учись хорошо, а то будешь полы мыть, как она». Они даже подумать не могли, что уборщица – без пяти минут кандидат наук. Со шваброй в руках ведь не станешь объяснять, что учишься в аспирантуре.

Отмою школу, и на весь день – в диссертационный зал главной библиотеки страны – библиотеки имени Ленина: заниматься. А вечерами успевали еще и на спектакли в театры, и гостей принять.

Жили в комнатах технического персонала при школах. Из-за нашей общительности и гостеприимства восемь раз за три года переезжали из одной школы в другую: у нас было так много гостей из Тувы и Москвы, что соседям и администрациям школ это совсем не нравилось.

Все эти сложности переживали без проблем: жили, как всегда в молодости бывает, легко и весело. Но наша семейная жизнь продолжалась недолго: у Николая появилась другая семья, мы расстались.

И я с головой ушла в работу, в науку.

Подарок судьбы

– Сегодня, анализируя пройденное, не жалеете, что вот так – с головой – и из-за этого что-то упустили в личной жизни?

– Нет. Большим счастьем считаю, что судьба сложилась именно так: всю жизнь занимаюсь исследованием традиционной духовной культуры народа. Столько замечательных людей встретилось мне на этом пути!

Есть ученые, которых называют кабинетными: они никуда не выезжают, работают только с документами, книгами. А изучение фольклора не позволяет сидеть сиднем. Ездить по селам, чабанским стоякам надо постоянно, ведь живой фольклор стремительно исчезает, уходят знатоки-сказители.

Для меня очередная экспедиция – не только научная, но и жизненная потребность, мобилизация на весь год. Побываешь на природе, поработаешь с людьми, и сразу рождается много новых тем, идей. Когда заканчиваешь одну тему, она подталкивает к следующей, взаимосвязанной.

Так, начав с исследования тувинской литературы, перешла к сказкам, от них – к мифам. Такая образная цепочка: от внучки-литературы – к маме-сказке, от мамы к бабушке-мифу, а еще есть прабабушка – язык.

Это три моих музы, каждой из которых служила не менее десяти лет, а параллельно всем трем – 37 лет.

Эпопею, связанную с работой над сказочным и мифическим тувинскими томами считаю подарком судьбы.

Работая над этими томами, я словно оказалась в путешествии во времени и пространстве. Собирая фольклор, вместе с коллегами объездила всю Туву, прочитала в фондах несколько тысяч сказок и мифов, прослушала тысячи метров магнитных пленок с живыми голосами сказителей, которые в разное время жили в разных уголках республики.

Уверена: все это – не напрасно, книги серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока», объединяющей культуры разных народов, будут актуальны во все времена.

Потому что они идут от народа и возвращаются к нему.