(Продолжение. Начало в №35 от 9 сентября, №36 от 16 сентября)

ИГРАТЬ НА ВСЕ СТО

Впечатление детства: мама и папа – настоящие волшебники, они умеют превращаться в кого угодно!

Мы, дети, были свидетелями рождения этих образов. Рождения сложного: порой в процессе репетиций между ними возникали споры, которые редко, но все-таки перерастали в ссору.

«Что же они так мучаются? Зачем?» – ответ на свой детский вопрос нашла уже взрослой – в записях папы:

«Есть правило – из любой роли, даже бессловесной, выжать максимум возможностей, любую роль играть на все сто».

Именно так они и играли.

Диапазон ролей родителей в тувинском театре – огромный, образы мировой, советской, русской и национальной драматургии. И каждая роль – дань своему времени.

Пьеса Салчака Тока «Тонгур-оол»: Максим – Тонгур-оол, Кара-кыс – Сержинмаа.

«Молодая гвардия» – спектакль по роману Александра Фадеева: Кара-кыс – Ульяна Громова, Максим – Андрей Валько.

«Ревизор» Николая Гоголя: Кара-кыс – супруга городничего Марья Антоновна, Максим – слуга Хлестакова Осип.

«Коварство и любовь» Фридриха Шиллера: Максим – Вурм, Кара-кыс – Луиза. Хорошо помню, как в 1968 году публика восторженно аплодировала маме в роли юной Луизы в спектакле режиссера Сиин-оола Оюна, а это был год пятидесятилетнего юбилея актрисы!

Максиму Мунзуку довелось играть в «Вассе Железновой», пьесе своего тезки – Максима Горького, чье имя он получил в 22 года. И тоже в паре с женой: Максим – Прохор, Кара-кыс – Наталья.

В спектакле для детей по пьесе Виталия Губарева «Павлик Морозов» Кара-кыс воплотилась в пионера Павлика, а Максим – в одного из его погубителей, кулака Иванова. А положительного революционного персонажа – матроса Жухрая – папа сыграл в спектакле «Как закалялась сталь» по роману Николая Островского.

Максим Мунзук воплощался даже во Владимира Ленина. На роль вождя мирового пролетариата актеры выбирались очень строго, к этому делу подключался не только художественный совет, но и партийные органы.

На роль Ленина в «Человеке с ружьем» Николая Погодина комиссия утвердила двух артистов: Олега Намдара и Максима Мунзука. Кандидатов на столь ответственную роль отправили в командировку в Москву, а вместе с ними – и гримера театра Хандыжу Канчыыр-оол. Ее специально обучали на «Мосфильме», и наша Хандыжаа Константиновна не подвела, в последующие годы она прекрасно справлялась со сложным гримом образа вождя.

Главным тувинским Лениным стал Олег Дондукович, так как всем своим существом он соответствовал образу, а папа был его дублером. Не так часто он выходил на сцену перед зрителями в образе вождя, но вспоминал об этом с теплотой и гордостью. А мама сыграла в этом спектакле жену солдата Ивана Шадрина, отправившегося с фронта в революционный Петроград с письмом к Ленину.

На тувинском языке в исполнении Кара-кыс Мунзук заговорили Катерина в «Грозе» Александра Островского, кормилица в «Ромео и Джульетте» Вильяма Шекспира, Ольга в «Нашествии» Леонида Леонова, Валя в «Русских людях» Константина Симонова.

Ее героини не только заговорили, но и запели, ведь в те годы театр полностью соответствовал своему названию – музыкально-драматический: музыкальные постановки ставились с большим размахом. Постановки всех музыкальных спектаклей, оперетт – «Проделки Ханумы», «Морской узел», «Вас ждут друзья» – принимались зрителями на ура. Среди поющих героинь Кара-кыс – Софья в музыкальной комедии «Свадьба в Малиновке», Одарка в оперетте «Запорожец за Дунаем».

ЭТА ПЕСНЯ – ТОЛЬКО ТВОЯ

Замечательный голос Кара-кыс Мунзук высоко ценила Ирма Яунзем, известная в СССР и странах мира собирательница песен разных народов, исполнявшая их на языке оригинала.

Заинтересовавшись тувинским песенным творчеством, Ирма Петровна в 1948 году приехала в Кызыл. Познакомилась с исполнителями, в том числе – с Кара-кыс. Услышав в исполнении народную песню «Бай-ла Хемчиим» – «Богатый Хемчик», захотела включить ее в свой репертуар, но впоследствии написала певице: «Эта красивая песня – только твоя, Кара-кыс».

Кара-кыс Номзатовна писала стихи, многие из которых стали песнями: их около пятидесяти. Первый ее сборник «Мээн ырларым» – «Мои песни» вышел в свет в Кызыле в 1968 году, к пятидесятилетию мамы, второй – «Ырым куттулуп кел» – «Лейся, песня» увидел свет в 1989 году.

Результат совместного многолетнего труда супругов Мунзуков – сборники тувинских народных песен: первый – «Ырлар» – вышел в 1956 году, второй – «Тыва улустун ырлары» – в 1973 году. В этот труд было вложено много сил, они не только переложили песенный фольклор на ноты, но и обработали тексты.

Собирательством народных песен они занимались с самого начала творческого пути. Сначала это были поиски репертуара, затем занятие превратилось в увлечение, а со временем – в серьезную работу.

Кроме этого, они были составителями сборника песен Виктора Кок-оола «Байлак чуртум» – «Страна моя богатая» и сборника о первом тувинском композиторе, музыканте Александре Лаптане.

На некоторые народные мелодии, чаще всего – частушечные, мама с папой сочиняли совершенно новый текст. Так рождались их дуэты, особой популярностью пользовались «А-шу, декей-оо!», «Саанчы биле комбайнер» – «Доярка и комбайнер», «Ажыл-биле эмнедип ал» – «Вылечись трудом».

Песен в их исполнении хватало на несколько полноценных программ. Репертуар подбирали тщательно и постоянно обновляли, песни исполняли на тувинском, русском, хакасском, казахском, киргизском, татарском языках.

Концертной деятельностью занимались до конца жизни, и на каждом представлении зрители просили исполнить их коронные песни: Кара-кыс Номзатовну – «Бай-ла Хемчиим», Максима Монгужуковича – «Хоть седой, а молодой», которую он пел на тувинском и русском и просвещал жене.

НА ПОСТУ ТОНГУР-ООЛА И КАРЫ

Укаждого из них были главные роли на всю актерскую жизнь. У мамы – Кара из спектакля «Хайыраан бот», у папы – Тонгур-оол из одноименной пьесы.

«Хайыраан бот» – драма любви Кары и Седипа – была написана Виктором Кок-оолом еще в 1936 году. Тогда это была короткая одноактная сценка, в которой, как вспоминала мама, она играла не главную героиню, а ее сестру Уран.

Затем, по заданию художественного руководителя, режиссера, педагога Ивана Яковлевича Исполнева, приехавшего из Москвы учить тувинских артистов, автор доработал материал, и режиссер в 1944 году осуществил новую, полноценную, постановку. На главную роль была утверждена Кара-кыс Мунзук. С тех пор она считается первой исполнительницей роли Кары, и в этом образе выходила на сцену не менее тысячи раз.

С «Тонгур-оолом» Салчака Тока получилось также. В первом варианте автор эту пьесу назвал «Три года на посту партячейки», в 1938-1939 годах ее включали в репертуар агитбригад, которые выезжали в районы республики с целью просвещения аратов. Тонгур-оола тогда играл Виктор Кок-оол.

Когда Иван Исполнев стал ставить доработанную и переименованную автором пьесу, он назначил Максима Мунзука на роль Тонгур-оола, сельского партийного секретаря – некомпетентного и недалекого человека, который в финале, конечно, перевоспитался, как и требовалось в духе времени.

На посту партийного секретаря папу сменили Люндуп Солун-оол, Александр Салчак. А в неумирающую Кару после мамы воплощались Мария Солун-оол, Барынмаа Дадар, Тамара Ондар, Галина Мунзук, Эльвира Докулак, Луиза Мортай-оол, Надежда Ооржак.

ВАШЕ ВРЕМЯ УШЛО

Период активной работы родителей на сцене: с рождения тувинского театра – 1936 года – по 1970 год.

А с 1970 года начались проблемы: молодые выпускники лучших театральных вузов страны начали наступать на пятки первому поколению актеров театра. Родителям откровенно стали говорить: «Ваше время ушло». Они все понимали: надо уступать дорогу молодежи, но я чувствовала их переживания.

О том периоде их жизни с горечью вспоминала Заслуженная артистка Тувинской АССР Марьям Рамазанова, для которой театр тоже был главным смыслом жизни. Когда актриса после серьезной болезни уже не могла работать на сцене, она посвятила себя театральной истории: ее многочисленные статьи об актерах, режиссерах, постановках постоянно публиковались в газетах «Молодежь Тувы», «Тувинская правда». Вот что писала Марьям Алексеевна в 1992 году, за два года до своего ухода из жизни:

«Когда я пришла в театр-студию в 1942 году, Мунзук был старше всех – и по возрасту, и по обретенному творческому опыту. Во всех поездках студийцев по отдаленным кожуунам и сумонам с концертами и спектаклями Мунзук всегда был бригадиром, заботливым и требовательным. А выступать приходилось на открытых площадках, возле юрт, на лесных полянах, и прямо на борту нашего единственного, много раз попадавшего в аварию, горевшего театрального грузовичка. И при этом в любой обстановке сохранял бодрость духа. Его обаяние и тогда, и все последующие годы было непревзойденным, ни с кем Мунзука на сцене не спутаешь.

В нашем театре множество актерских индивидуальностей, но Мунзук – если звезда пусть не самая яркая, но ярчайшая, это точно. Он много знал и умел. У нашего любимого педагога-режиссера Ивана Яковлевича Исполнева сразу стал первым помощником и вместе с ним ставил спектакли.

Мы, старшее поколение артистов тувинского театра, помним триумфальные спектакли, переполненные залы, несмолкающие рукоплескания. Всегда много рукоплесканий выпадало на долю обоих Мунзуков – Максима Монгужуковича и Кара-кыс Номзатовны.

Но помним и другое. Когда Максим отмечал свое шестидесятилетие, нашлись «доброжелатели», которые прямо-таки начали выпроваживать из театра актера, составляющего гордость и славу тувинского сценического искусства. Так же, как нестареющую Кара-кыс пытались отправить на пенсию в 50, а затем в 55.

Не могу без слез вспоминать об этих попытках: такие талантливейшие люди могут плодотворно работать на сцене до конца дней своих, таких примеров множество в русском и мировом искусстве. Как болело мое сердце, когда два настоящих больших актера, знающих жизнь, испытавших и счастье, и горе, оказались было не у дел!

Но Мунзука не сломить. Именно в те трудные для него и всей их семьи годы он снискал всемирную славу как киноартист. Не могу удержаться, чтобы не привести здесь строки из письма одного из зрителей: «Мунзук и Дерсу Узала, – писал мне из Воронежа прикованный к постели, только на экране видевший Максима Монгужуковича Сергей Коновалов, – для нас, зрителей, теперь одно и то же лицо. Лицо вековой мудрости и доброты, не проходящей даром человеческой старости.

Когда я в шестидесятых годах впервые тяжело заболела, он в театре одним из первых откликнулся и приходил вместе с Кара-кыс проведать меня.

Мунзук всегда оставался Мунзуком: и в своих бесконечных поездках по республике с выступлениями или с концертами, всю выручку от которых он постоянно передавал в Фонд мира. И в том, как на бурных собраниях в театре упорно отстаивал единство коллектива, его интернациональность и то братство, которое возникло в годы рождения и становления театра.

Что мне еще импонирует в Максиме Монгужуковиче – это его твердость в убеждениях. Он не из тех, кто меняет идеалы, подобно флюгеру».

А это – из размышлений Мунзука о будущем родного театра: «Будущее театра зависит от ума, чуткости и вкуса, а главное – от бескорыстия».

И еще – о времени и политике:

«Я – старый охотник. И политику я бы сравнил с биноклем. Бинокль все увеличивает и дает направление для следующего перехода. Так и политика: она определяет будущее. И вот что я понял: ни у кого из сегодняшних наших политиков хорошего бинокля нет».

НАЧАЛО – С ГОЛУБЫХ РЕК

Говорившие Мунзукам «ваше время ушло», сильно ошиблись. В 65 лет – с выходом в 1975 году на экраны фильма императора японского и мирового кино Акиры Куросавы «Дерсу Узала» – к Максиму Мунзуку пришла кинематографическая слава.

До этого у папы уже был киноопыт – небольшой. Первый фильм с его участием – «Люди голубых рек», производство студии «Ленфильм», режиссер Андрей Апсолон. Снимался он в 1959 году. Премьера состоялась в Кызыле в 1960 году.

Сюжет незамысловатый, в духе того времени: жанр производственной мелодрамы. Мерген возвращается в свою родную Туву. Он стал инженером и мечтает работать на благо родины. А Тува с каждым днем становится все прекраснее: строятся новые дома, даже в самые отдаленные районы приходит электричество. Вот только председатель колхоза Эльбек никак не может понять, что через бурную горную реку нужно строить настоящий большой мост.

А сын старого Кавай-оола Адар забыл своих земляков и остался в большом городе. Попытался было старик вернуть сына домой, да ничего у него не вышло. Тщетно ждет Адара его невеста Оюмаа, не нравится ей подхалим Дажи, который упорно сватается к ней. Но как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Разрушило водой старый мост через реку. Это заставило председателя согласиться на постройку нового моста. Одумался и Адар – вернулся на родину. Радостно встретили его друзья и невеста.

Одну из главных ролей – старика Кавай-оола – сыграл Николай Олзей-оол. Адар – Сиин-оол Оюн, молодой специалист Мерген – Чылбак-оол Мортай-оол. Максиму Мунзуку досталась роль второго плана – старика Делгера.

В истории кинематографии этот плакатный фильм не оставил яркого следа, но стал значимым событием для тувинских актеров, хотя и не все главные роли, распределенные по приезжим актерам, достались им.

Зато в эпизодах и массовых сценах снимались почти все актеры театра и их дети тоже. Для всех это был первый увлекательный опыт киносъемок.

Снимался фильм в Туве: в Дзун-Хемчикском районе – в селе Бажын-Алаак, тогда центре совхоза «Искра», и в Тандинском районе – на реке Элегест.

Детям, в том числе и мне, достались роли в массовке: мы были зрителями во время национальной борьбы хуреш. Только сколько я не смотрела потом этот фильм, себя разглядеть никак не могла. Обидно, конечно. Зато моя сестренка Галя, а так же Галя Лаптан и Олег Кысыгбай очень хорошо попали в кадр: они втроем сидят высоко – на верблюде.

ПЕРЕКОЧЁВКА С ВАЛЕРИЕМ ЗОЛОТУХИНЫМ

Вторая роль папы – уже в значительно более кассовом фильме – детективе «Пропажа свидетеля», 1971 год.

Здесь он снимается с Валерием Золотухиным, которого зрители в роли лейтенанта Василия Серёжкина с его песней «Ой, мороз, мороз» потребовали вернуть на советские экраны. «Пропажа свидетеля» – снятое по многочисленным просьбам кинозрителей продолжение фильма «Хозяин тайги».

Участковый Василий Серёжкин отправляется на службу в новый район. В первые же дни его дежурства на берегу Лысой Косы обнаруживают тело зоолога Калганова, погибшего от выстрела из охотничьего ружья. На месте преступления Серёжкин не находит никаких улик, разве что след от кеда тридцать седьмого размера.

Мунзук в этом фильме играет охотника-проводника по имени Тэхэ.

Вслед за Валерием Золотухиным Максим Мунзук в 1978 году перекочует и в третью детективную историю о полюбившемся народу милиционере – в фильм «Предварительное расследование», продолжение сериала о таежном детективе.

Золотухин-Серёжкин уже в чине капитана ведет расследование на Дальнем Востоке, песню «Ой, мороз, мороз» поет уже вместе с сыном, роль которого играет его собственный сын Денис. А Максим Мунзук играет удэгейца Арчё.

ОКОНЧАНИЕ – В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ.