В 1990 – 1991 годах «Тувинская правда» опубликовала серию статей доктора исторических наук Ю.Л. Аранчына «Долгий путь к правде», посвященных исследованию трагических событий 1938 года, завершившихся устранением с политической арены ТНР целой группы руководителей высшего эшелона власти. Это была одна из первых серьезных работ на эту тему. Единственное, с чем я не могу согласиться с Юрием Луду­жаповичем, – это подзаголовок статьи: «К истории возникновения судебного процесса 1938 года в Туве».

На самом деле никакого суда над руководителями тувинского государства в октябре 1938 г. не было и быть не могло. На мой взгляд, трагедия 1938 года – это не что иное, как государственный переворот. И основным посылом для его организации стали не идеологические разногласия в политической элите ТНР, а борьба за власть.

Возглавив ЦК ТНРП 10 ноября 1929 г., С. Тока приступил к глубоким революционным преобразованиям в Туве. Батрак Чолдак Степана (С. Михайлов), с детства познавший нужду и лишения бедняка, освоивший в Коммунистическом университете трудящихся Востока лозунги непримиримой революционной борьбы против богатых («феодалов») и установления власти бедных, был вдохновлен возможностью реализовать на деле свои политические амбиции. И по молодости не сумел избежать ошибок. Самыми серьезными из них стали конфискация собственности зажиточных номадов и попытка сплошной коллективизации кочевников. В итоге кочевая страна уже к 1933 году оказалась в кризисном положении.

На чрезвычайном пленуме ЦК в 1933 году ему пришлось признать свои просчеты. В результате пленум вынес решение о том, что отныне ТНРП является «первым помощником правительства ТНР». Это означало понижение политического статуса генсека С. Токи. Напротив, авторитет его политического оппонента С. Чурмит-Дажы резко вырос.

То, что ТНРП оказалась в статусе первого помощника правительства, не устраивало ни ЦК ВКП(б), ни руководство Коминтерна. Они требовали, чтобы партия вернула себе руководящее положение в кочевом обществе. И С. Тока прилагал все усилия, чтобы выполнить указания всесильных опекунов. Ему пришлось заигрывать с авторитетным главой правительства, стараясь расположить его к себе. Они вместе ездили в Москву, отдыхали на берегу Черного моря, жили по соседству. Когда жена Чурмит-Дажы родила дочку, С. Тока, у которого уже рос сын Валентин, посоветовал назвать ее Валентиной. Как знать, может быть, С. Тока глубоко в душе хотел через своего сына породниться с Чурмит-Дажы.

АК УТВЕРЖДАЕТ Э. ВИЛНЕР, ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ОСУЩЕСТВЛЯЮТ ЛЮДИ, СПОСОБНЫЕ ПРОЧЕСТЬ «ЗНАКИ ВРЕМЕНИ» И НАЙТИ «ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ СТРУНКИ» МАСС, БЛАГОДАРЯ КОТОРЫМ ВОЗМОЖНА ИХ МОБИЛИЗАЦИЯ НА СОЗДАНИЕ НОВОГО ПОРЯДКА. (СОЦИС № 12, 2003. С. 7). ТАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ В ТНР В 30-Х ГОДАХ СТАЛ С. ТОКА, СПЕЦИАЛЬНО ПОДГОТОВЛЕННЫЙ В КУТВЕ ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПЕРЕМЕН В КОЧЕВОЙ СТРАНЕ. ПОСЛЕ ПАМЯТНОГО ПЛЕНУМА ПРОШЛО НЕМНОГО ВРЕМЕНИ, А ОН, ЧУВСТВУЯ ПОСТОЯННУЮ ПОДДЕРЖКУ ВКП(Б) И КОМИНТЕРНА, ВНОВЬ СТАЛ ГРУБО ВМЕШИВАТЬСЯ В ДЕЛА ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ, ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ И СУДЕБНОЙ ВЛАСТЕЙ РЕСПУБЛИКИ, ВЗЯЛ В СВОИ РУКИ УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОХРАНЫ (УГВПО), СЛЕПОК КАРАТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ СССР. В ЭТОМ ЕМУ АКТИВНО ПОМОГАЛИ ВЫПУСКНИКИ КУТВА.

Действия С. Токи сильно раздражали председателя правительства Сата Чурмит-Дажы, председателя Президиума Малого Хурала Адыг-Тюлюша Хемчик-оола и других их единомышленников. Поэтому они в 1936 г. на Х съезде ТНРП окончательно намеревались снять С. Току с должности председателя ЦК ТНРП и снова назначить его министром культуры. Но прежде, чем реализовать этот план, они поручили А.-Т. Хемчик-оолу рассказать о решении оппозиции кураторам ТНР в СССР. Ответственные работники в Москве Борисов, Богданов, Райтер, Карахан поддержали решение группы Чурмит-Дажы, признав, что Тока еще молод, поэтому слишком прямолинейный и зажимает опытных, проверенных в деле ветеранов.

Однако другой советник полпредства ТНР в СССР, фамилия которого держалась в секрете, думал по-другому: «Как же так, ведь Тока самый верный человек, член ВКП(б), с пролетарским происхождением. А Чурмит-Дажы до революции был крупным ламой, Танчай – чиновником, Хемчик-оол – вором. Что-то неладно в Туве».

Свое мнение он доложил органам НКВД СССР, сопроводив списком членов группы Чурмит-Дажы. Копия списка была выслана по линии НКВД лично Токе. Чекисты учли это мнение. Впоследствии Борисов, Райтер, Карахан были арестованы по обвинению во вмешательстве во внутренние дела другого государства и участии в контрреволюционном заговоре реакционных элементов в Туве. (Культ личности и политические репрессии в Туве. Кызыл. 2003. c. 120-121).

Позиция НКВД развязывала Токе руки для решительных действий. В один из выходных дней он позвонил домой министру животноводства и земледелия ТНР Полату и предложил поехать в Кок-Тей для важного разговора. После сытного обеда Тока сказал: «Товарищ Полат, я вас достаточно изучил. Вы сильный, решительный и грамотный человек. Можете быть настоящим революционером, если будете преданным мне и нашей партии… Вот начальник Управления государственной внутренней политической охраны Оюн Сенгиижик очень странный человек: вместо того, чтобы разоблачать и ловить этих контров, он занимает противоположную позицию». 24 декабря 1936 г. Политбюро ЦК ТНРП решило преобразовать Управление ГВПО в министерство внутренних дел ТНР и назначить министром Оюна Полата. (РФ ТИГИ. Д. С.).

Таким образом, образованный, компетентный и авторитетный не только среди старой элиты, но и у всего народа глава правительства С. Чурмит-Дажы возглавлял группу, оппозиционную ТНРП, и был против­ником революционных преобразований. С. Тока был не в состоянии одолеть его в честной политической борьбе. Однако его поддерживали руководство СССР в лице ЦК ВКП(б), Исполкома Коминтерна и НКВД СССР, особенно разведка, полпред СССР в ТНР, советские советники. И эта поддержка сыграла решающую роль.

7 ноября 1934 г. президент ТНР А.-Т. Хемчик-оол официально был принят К.Е. Ворошиловым от имени Политбюро ЦК ВКП (б) и Советского правительства в Георгиевском зале Кремля. На этой встрече присутствовали председатель Президиума ЦК С. Тока и его первый заместитель О. Байыр, министр финансов ТНР Х. Тоткан, полпред ТНР в СССР Т. Седип-оол; с советской стороны – Наркоминдел СССР М.М. Литвинов, С. Борисов, В. Богданов и Юшкевич. Во время беседы Ворошилов задал вопрос: – Сумели ли ликвидировать русских колонистов-кулаков, еще не обижают ли они вас? – Ответ: – Проводим работу по ликвидации русских колонистов-кулаков, но, думаю, что если поискать их, то они найдутся.

Узнав у Хемчик-оола о сокращении поголовья скота в ТНР, К.Е. Ворошилов сделал замечание, что в этом следует винить не аратов, а руководителей, которые вместо конкретного руководства развитием животноводства занялись дележом должностей, интересуются, кому дать портфель министра или замминистра, а тем временем выпускают из поля зрения вопросы о случке и получении приплода, о заготовке кормов и строительстве помещений для скота. Повернувшись к Токе, Ворошилов указал, что партия тоже должна заниматься вопросами животноводства.

На эти замечания Хемчик-оол сказал, что «товарищ Ворошилов здесь говорил очень правильно». А Ворошилов подчеркнул: «Конечно, правильно, вряд ли кто возразит против такого мнения. Дело не в том, что констатировать на словах свои ошибки, а в том, чтобы исправлять допущенные промахи» (РФ ТИГИ, Д. 363, л. 24-26).

По существу Ворошилов лишь усугубил ситуацию, поскольку его напутствие каждая сторона могла толковать в свою пользу. Неудивительно, что решения состоявшегося затем III пленума ЦК ТНРП (26 декабря 1934 – 1 января 1935 г.) только подлили масла в огонь. Пленум дал разъяснения о руководящей роли партии, о присутствии в партийных рядах «правых» и «левых» взглядов, одобрил итоги работы по чистке рядов партии, осудил правооппортунистические действия бывшего члена парткомиссии, зам. Председателя Малого хурала К. Сандыка и бывшего члена ЦКК О. Танзын-оола, выступавших против решений II чрезвычайного пленума ЦКК и ЦК ТНРП и III чрезвычайной сессии Малого хурала ТНР, с попыткой изобразить ТНР «колонией» СССР, ошельмовать и скомпрометировать партийных работников, получивших образование в КУТВе.

Но Чурмит-Дажы не собирался сдавать позиции без боя. 27 ноября 1935 г. он встречается в Москве с замнаркома иностранных дел СССР Б.С. Стомоняковым. Во время дружеской беседы Чурмит-Дажы просил советское руководство положительно решить ряд вопросов (об организации Тувинского рабфака в СССР, о работе учреждений АН и ВАСХНИЛ СССР в Туве, об организации экспедиции Наркомздрава РСФСР в ТНР, о заключении соглашения с Главзолото о техниче­ской помощи приискам ТНР, об оказании помощи ТНР в строительстве дороги Кызыл – граница СССР, об изготовлении в СССР нацио­нальной валюты, о звуковом кино для Кызыла, о военных заказах, о направлении специалистов, об управлении совместным предприятием «Совтув­транс» по схеме: председатель – тувинец, зам. – советский специалист, о направлении в ТНР главного советника по линии НКВД для работы в аппарате Военного Совета обороны страны, а также о советниках Совмина и министерств ТНР).

В конце беседы Чурмит-Дажы обратил внимание на попытки со стороны ЦК и Токи чрезмерно централизовать власть, регламентировать работу правительства, говоря о фактах мелкой опеки, недоверия и отсутствия согласованности в работе. Со стороны Наркоминдела были заверения в том, что все вопросы будут внимательно изучены, и советская сторона примет все меры к тому, чтобы были удовлетворены просьбы правительства ТНР.

9 декабря 1935 г. заместитель народного комиссариата иностранных дел СССР Б.С. Стомоняков писал полпреду В.В. Малкову: «С этой почтой посылаем Вам записи бесед – моей и т. Борисова с Чурмит-Тажы. Я хочу обратить ваше внимание на основной вопрос, поставленный в этих беседах Чурмит-Тажы, – о взаимоотношениях в руководстве.

На основе Вашей информации мы склонны были считать, что в этом отношении в Туве обстоит всё благополучно, Чурмит-Тажы же рассказал нам о самом возмутительном командовании, зажиме и дискредитации правительства, отдельных министров и вообще руководящих работников, практикуемом кутвянским большинством Президиума ЦК партии, в частности, председателем ЦК Токой. У нас нет никаких оснований сомневаться в правильности информации Чурмит-Тажы, тем более, что со мной он беседовал в присутствии полпреда Лопсана, который известен и нам, и ему как человек, поставленный Токой.

Конкретные факты, которые привел Чурмит-Тажы в подтверждение своих выводов, также не могут вызвать сомнений в правильности его информации.

Чурмит-Тажы предупредил нас, что ни он, ни те, кто его поддерживает, не имели возможности говорить об этом с Вами из-за отсутствия у вас переводчика. Тем не менее, мы считаем, что установленный такой режим, когда председатель правительства или министр не может поехать в командировку в худон или назначить на работу рядового работника без предварительной санкции ЦК; когда проводится ни чем не обоснованная переброска на низовую работу людей, назначенных на работу хуралом; когда члены партии привлекаются к ответственности за то, что при личной встрече осмеливаются говорить между собой по вопросам партработы; когда членам партии запрещается встречаться с бывшими лишенцами, восстановленными в правах в порядке исправления левацких загибов, – все эти факты не должны были оставаться незамеченными Вами и Вы должны были своевременно обратить на них внимание, если не тувинского руководства, то, во всяком случае, наше.

Ваша телеграмма от 6 декабря, в которой Вы заверяете, что острота поставленных Чурмит-Тажы вопросов не подтверждается фактами и что это результат чьей-либо инспирации, вызывает у нас недоумение. Даже если учесть некоторую необъективность Чурмит-Тажы и известную нам склонность тувинцев к склокам и подсиживанию, приводимые Чурмит-Тажы факты говорят о чрезвычайно неблагополучном положении в руководстве (выделено автором — Ред.) Даже сам факт постановки председателем правительства перед нами вопроса о ненормальных взаимоотношениях между ним и председателем ЦК говорит о том, что никакого благополучия нет, и сваливать все это на чьи-то инспирации — несерьезно.

Не имея от Вас никакой информации по вопросу о взаимоотношениях в руководстве, я не мог ответить на поставленные Чурмит-Тажы вопросы по существу и, указав лишь на безусловную ненормальность такого положения, рекомендовал ему все эти вопросы со всей ответственностью поставить на обсуждение Президиума ЦК. Одновременно я указал ему, что затребую от вас подробный доклад по всем поставленным Чурмит-Тажы вопросам о руководстве и Ваше заключение, после чего смогу дать ему через Вас наши советы.

Придавая исключительно серьезное значение необходимости действительной, а не только формальной сработанности нынешне­го состава тувинского руководства, жду от Вас исчерпывающей информации по этим воп­росам и Ваших конкретных предложений, после чего мы сможем принять по ним решения» (АВП СССР, ф.9, оп.21, п.86, д.133, 1–3).

Опытный дипломат Стомоняков во время увидел опасную трещину в политическом ядре руководства ТНР и попытался предотвратить обострение конфронтации. Подтверждением тому – телеграмма за подписью С. Токи от 2 апреля 1936 г.: «ЦК ТАРП информирует Востоксекретариат ИККИ, что взаимоотношения и взаимное понимание своей роли и работы в стране между руководителями партии и правительства вполне нормальны. Никаких трений, разногласий по принципиальной линии и прак­тической работе нет. В самом ЦК и Президиуме достигнуто полное единство и согласованность в работе» (ЦПА ИМП, ф. 495, оп. 16, д. 60, л. 271).