После покорения Монголии и Тувы в середине XVIII века Цинский Китай образовал особое ведомство (министерство) – Палату внешних сношений. Этим ведомством были разработаны законы, свод которых известен под названием «Уложение Китайской палаты сношений». Одним из органов Палаты было Улясутайское управление цзянь-цзюня (генерал-губернатора), наместника богдыхана в Монголии и Туве. Политика Палаты преследовала цель превратить покоренные области в замкнутую и изолированную колониальную провинцию Китая, усилить и закрепить феодальную раздробленность, влияние ламаизма на население. 

Для облегчения управления тувинским населением в 1762 году было учреждено объединенное управление кожуунами Тувы во главе с амбын-нояном – владельцем Оюннарского кожууна. Амбын-ноян выступал в качестве всеобщего старосты тувинских кожуунов и находился в прямом подчинении улясутайского цзянь-цзюня. Ставка  его находилась в Самагалтае (современный Тес-Хемский кожуун), недалеко от Улясутая.

Во время правления амбын-нойона Комбужапа на территории Тувы были построены первые буддийские монастыри (хурээ).

Строительство монастырей на территории Тувы в конце XVIII века  стало важнейшим свидетельством распространения буддизма в стране. Местом расположения первых буддийских монастырей была территория Оюннарского кожууна, примыкающая к Северной Монголии. Судя по местоположению первых построек можно говорить о том, что буддизм свои форпосты выдвигал и утверждал среди тех родоплеменных групп, которые территориально граничили с Халхой, Северной Монголией, т.е. располагались в современных Эрзинском и Тес-Хемском районах Тувы. 

Первый монастырь – Эрзинский (Кыргызский) был построен в 1772 г., другой, самый крупный в этом кожууне, Самагалтайский (Оюннарский) – в 1773 году, хотя годом основания первого хурээ в Самагалтае считается 1662 год.

Таким образом, в 2012 г. исполняется 350 лет со времени основания Самагалтайского хурээ, а в 2013 г. – 240 лет со времени строительства Самагалтайского хурээ.

В связи с этими датами интересна его история.

В 1662 году в Самагалтае действовал передвижной монастырь в виде войлочной юрты, который находился на левом берегу реки Дыттыг-Хем. Это была большая войлочная юрта, которая была привезена из Монголии. Службу здесь вели ламы, которые также  приезжали из Монголии и Тибета. Они читали священные книги (сутры) и занимались пропагандой  новой религии.  Внутреннее убранство этого передвижного монастыря было очень богатым. Все стены были разукрашены различными изображениями богов, все предметы культа были золотыми, на земле были устланы ковры. Ламы освобождались от различных повинностей и налогов.

Распространению буддизма и строительству монастырей весьма активно содействовали амбын-нояны. Так, Самагалтайский монастырь был построен по инициативе Оюна Дажы – первого тувинского амбын-нойона, который был страстным поборником ламаизма.

Место для  строительства монастыря  было выбрано ламами, которые при выборе места проводили религиозные обряды и церемонии. К сожалению, в источниках отсутствуют сведения о том, как долго шло строительство этого монастыря, который перестраивался два раза.

После строительства хурээ дисциплина лам в нем резко ухудшилась. Они перестали заучивать тексты буддийских книг, начали вести себя безнравственно и разнузданно, что обеспокоило Оюна Дажы. Решив, что это может не только дискредитировать буддийское учение, но и серьезно подорвать авторитет представителей светской власти, выступивших инициаторами этого проекта, Оюн Дажы приказал своим чиновникам и монастырской верхушке принять меры по устранению подобной ситуации.

Подобное поведение служителей хурээ говорит о том, что уровень тувинских лам был не настолько высок, чтобы вести себя в соответствии с правилами, предписанными для духовных лиц. Это также могло свидетельствовать о том, что догмы и каноны ламаизма не были еще достаточно глубоко восприняты самим духовенством.

На совете, который был созван по этому поводу, ламы, прибегнув к особым гаданиям,  «установили», что место для хурээ было выбрано неудачно – хозяйкой данной местности якобы является женское божество, которое и оказывает разлагающее влияние на лам. Было решено перенести хурээ на другое место.

Во время вторичного строительства Самагалтайского хурээ ургинский Богдо-гэгэн Джебцун Дамба хутухта обратился к правителям кожууна с заявлением, в котором он обещал, что отныне ламы Сайн-нойоновского аймака Монголии будут покровительствовать ламам Самагалтайского хурээ. В честь предстоящего открытия хурээ Богдо-гэгэн передал через своих посыльных в качестве подарка статую божества-охранителя буддийского учения Махакалы. Впоследствии при Самагалтайском хурээ был построен специальный дуган в честь этого божества.

Этот монастырь вскоре приобрел статус родового хурээ всех тувинских амбын-нойонов. Самагалтайское хурээ превосходило все другие по своим размерам. Оно состояло из девяти дуганов, каждый из которых имел свое название: Махакала, Чоксун, Шойраа, Сан, Омнээ, Шонер, Номна, Сандуй, Ажикай. Названия давались в честь конкретных божеств из буддийского пантеона или в честь человека, отличившегося своими заслугами. Так, последний дуган Самагалтайского хурээ был построен на средства богатого нояна Ажикая, поэтому и назван его именем.

Хотя к настоящему времени не сохранилось религиозных построек подобного типа, нет и описаний внутреннего убранства этого хурээ в литературе или архивах, все же на основании фотодокументов, а также воспоминаний лиц, помнящих хурээ, мы можем в какой-то мере их охарактеризовать. Так, в сборнике, посвященном 220-летию села Самагалтай зафиксированы воспоминания Алексея Дамдына, ветерана труда, заслуженного учителя, который в детстве видел Самагалтайский хурээ. По его словам, он был поражен красотой и величием этого «города». Так он вспоминает хурээ: «Вершины его дуганов переливались различными цветами и ослепляли глаза при солнечном свете. При входе в храм стояли чучела медведя и волка с раскрытыми пастями и поэтому я, будучи маленьким, боялся войти в храм и держался за подол тона своего отца. Стены тоже были разрисованы изображениями различных животных, также на них были изображения бурханов. На  рундучках стояли золоченые кубки, маленькие блюдца, колокольчики. На коврах величественно  сидели и «пели» ламы в желтых одеяниях, и я на них смотрел с некоторой боязнью и восхищением. Во всей этой обстановке я чувствовал себя как во сне, а ламы казались мне какими-то загадочными. Если этот хурээ не разрушили бы, то он стал бы для потомков своеобразным музеем» (Дамдын А. Хурээни коргеним // Самагалдай – Тыванын баштайгы найысылал / Первая столица Тувы. Сборник, посвященный 220-летию основания села. Кызыл, 1996. С. 99-101).

В данном воспоминании обращает на себя тот факт, что Самагалтайский хурээ действительно был очень большим и богатым. Но все же, что собой представлял хурээ как единый комплекс, до сих пор остается неясным.

Как отмечают многие исследователи, планировка и архитектура тувинских хурээ была сходна с планировкой таких же комплексов Китая, Монголии, тем более что проекты их зачастую привозились оттуда. Иногда комплексы создавались под руководством монгольских мастеров, а материалы приобретались вне пределов Тувы. Однако в целом хурээ нового стиля все же нельзя назвать точной копией китайского или тибетского буддийских храмов. Если учитывать то, что в Тибете, например, был распространен тип построек с преобладаниями прямых линий в два или несколько этажей с плоскими крышами, а в Монголии освоен распространенный стиль с системой пирамидально расположенных одна над другой черепичных крыш с приподнятыми углами, то смещение этих архитектурных стилей в Туве привело к тому, что все комплексы, в том числе и Самагалтайский хурээ, были отмечены особым сочетанием разных стилей. 

Все комплексы строились за счет поборов с населения и активного привлечения аратских масс к строительным работам. Поэтому можно говорить о том, что архитектурное искусство Тувы развивалось своеобразно и специфично, хотя, несомненно, было связано с архитектурными течениями соседних стран – Монголии, Тибета, Китая. Но, творчески используя большой опыт, накопленный зодчими этих стран, тувинские мастера разработали свои приемы строительства.

Самагалтайский хурээ был разрушен в 1930 г. Несколько дуганов его уничтожались постепенно. В конце концов, от целого комплекса остался всего один дуган. Потом и его снесли полностью.

Иллюстрация - картина С.К. Ланзы "Допрос восставших в ставке амбын-нойона в Самагалтае". 1958 г. (холст, масло). Восстание 1883-1885 гг. получило в народе название «Восстание 60-ти богатырей». На заднем плане изображены постройки Самагалтайского хурээ.

Из фондов Национального музея Республики Тыва.