Национальный музей Республики Тыва выпустил новую книгу своего старейшего научного сотрудника, известного ученого-шамановеда, доктора исторических наук, Народного писателя РТ Монгуша Бораховича Кенин-Лопсана. Это книга сонетов «Толге» (Жребий), которую автор начал писать еще в 1947 году, учась на Восточном факультете Ленинградского госуниверситета, а закончил ее уже в 1997 г., будучи признанным мастером пера.

Книга сонетов «Толге» (Жребий) – это переиздание одноименной книги сонетов на тувинском языке, выпущенной в свет Тувинским книжным издательством в 2003 году. Но это не простое переиздание, а перевод 146-ти сонетов на русский язык, выполненный известным питерским поэтом, журналистом, востоковедом-японистом Ильей Олеговичем Фоняковым, который ранее, в 2006 году, блестяще перевел тувинский эпос «Танаа-Херел» в стихотворном изложении М.Б. Кенин-Лопсана. Вообще, творческое содружество тувинского и русского поэтов имеет давние связи, начавшиеся еще в 1980-х годах, когда И.О. Фоняков перевел несколько поэм, баллад, стихов М.Б. Кенин-Лопсана из разных сборников. 12 марта 1986 года И.О. Фоняков участвовал в заседании Совета по национальным литературам Союза писателей РСФСР, на котором обсуждалось творчество тувинского писателя М.Б. Кенин-Лопсана. Вот что сказал на этом заседании И.О. Фоняков:

«С Монгушем Бораховичем мы когда-то разминулись в Ленинградском университете. Он весной 52-го года окончил университет, а я осенью 52-го года туда вошел, в то же здание. И мы разминулась тогда, чтобы встретиться в этой комнате, за этим столом, хотя познакомились много раньше. Знакомство началось в тот день, когда он прислал мне для перевода свою поэму, посвященную Марии Цукановой.

До этого мы друг друга не знали. Не было договора, не было отношений с журналом и издательством. Я прочел под­строчник, который мне понравился искренностью и непосредственностью. С тех пор пошла наша работа.

Потом была поэма "Огонь-творец". Перевод этой небольшой поэмы с большой радостью взял наш ленинградский журнал "Звез­да". Потом я переводил его стихи, переводил с большим интере­сом, хотя и отдавал себе отчет в том, что стихи не равные, не все искупается и озаряется свежими вещами.

Вот стихотворение "Ленинград". Это стихотворение близко нам обоим. (Читает стихи).

Вообще что-то подобное я мог прочесть и у других поэтов. И даже когда я дошел до поэтических строчек, это тоже могло быть и у других. Но вот я дохожу до строк (читает стихи).

Этого уже ни у кого не могло быть. Это прелестная, непосредственная деталь, и она освещает все это традиционное стихо­творение.

И таких непосредственных и ярких находок, ради которых приятно и радостно переводить эти стихи, очень много.

У него очень чистый, своеобразный поэтический пласт. Здесь цитировались две строчки из одного стихотворения. А вот как оно звучит в целом. Это стихотворение "Прощальное куре­ние". (Читает стихи).

Может быть начальные строчки проходные, но как тонко и с каким лирическим настроением передано это в этом обычае: придти и покурить в последний раз с покойником…»

Во время подготовки к изданию переведенных на русский язык сонетов, 23 декабря 2011 года, не стало талантливого поэта, журналиста, переводчика Ильи Олеговича Фонякова, памяти которого и посвящает свою книгу сонетов Монгуш Борахович.

В прошлом 2011 г. при финансовой поддержке Министерства культуры Республики Тыва вышел одноименный сборник сонетов М.Б. Кенин-Лопсана в авторском подстрочном переводе на русский язык. Любителям поэзии будет интересно сравнить авторский подстрочник и перевод русского поэта-востоковеда.

Книга сонетов «Толге» (Жребий) вышла небольшим тиражом всего в 100 экземпляров и имеется в продаже в кассе музея.

В конце данной статьи хотелось бы привести предисловие к книге сонетов, написанное И.О. Фоняковым:

«Тувинские сонеты» поэта, прозаика, этнографа, шахматиста Монгуш Кенин-Лопсана – необычные сонеты. В них те же канонические четырнадцать строк, но традиционная рифмовка «4+4+3+3» не прослеживается. Зато есть другое: богатая аллитерация, в том числе совершенно непривычная русскому читателю рифма – или подобие рифмы – не в конце, а в начале строки. Воспроизвести эту особенность при переводе чрезвычайно трудно. И всё же в отдельных случаях я попытался это сделать, учитывая, в частности, опыт пишущего на русском языке бурятского поэта Баира Дугарова – большого, кстати говоря, поклонника творчества М. Кенин-Лопсана.

О содержании сонетов не говорю – они говорят за себя сами. Отмечу лишь, что они лаконичны, сжаты и при всём том густо населены: не только людьми, но и всяческим зверьём, птицами, растениями. Иные представляют собой законченный философский этюд, иные – житейскую историю, иные – почти фельетон. А в целом являют собой не только лирическую исповедь автора, но и своеобразную энциклопедию жизни саянской республики за несколько десятилетий. Я переводил их с увлечением».