НАУКА И НАУЧИТ, И НАКОРМИТ

После передышки 90-х в науку вновь пошла молодёжь. Валом не повалила (наука – такой конь, которого не всякий обуздает), но пошла стабильно.

Оно и неудивительно, ведь сегодня само государство засучило рукава, чтобы поддержать молодую мысль, подкормить, что называется, удобрить, чтобы росла и развивалась. Зарплату молодым ученым подняли: на голодный желудок заниматься исследованиями сегодня никого не заставляют. Жильём тоже обеспечивают по специальным госпрограммам. В добрый путь, как говорится. В одном из храмов местной науки – Тувинском институте комплексного освоения природных ресурсов (ТувИКОПР) СО РАН – двухтысячные годы засеяли целое поле молодой поросли: сегодня там начинают свой увлекательный исследовательский путь ни много ни мало 30 учёных, чей возраст ещё не перевалил за 35 лет. Работают ребята во всех областях, которыми занимается институт, начиная с прикладных и заканчивая узко научными. С некоторыми из них нам удалось познакомиться. Расскажем, над чем трудится учёная молодёжь института.

В ЗОНЕ ПРОМОСВОЕНИЯ

Тем, кто хочет знать, какие конкретно воздействия испытывает на себе тоджинская экология на участке Кызыл-Таштыгского месторождения, где сегодня готовится к запуску комбинат, можно обратиться именно в ТувИКОПР. Ребята имеют данные «нулевой точки» промразвития этого района, когда природа там была ещё в своем первозданном виде, и собраны уже данные последних лет. Евгения Доможакова, старший научный сотрудник и кандидат биологических наук, занимается почвоведением. Она изучает, насколько и как меняется почва после того, как в неё вторгается лопата промышленника. На Кызыл-Таштыге ученый работает с 2007 года, то есть с того времени, когда промышленный охват только затевался. По словам Евгении, почва вообще с трудом и очень долго восстанавливается, и особенно в горно-таёжной местности Кызыл-Таштыга.

– Самое главное, что приводит к нарушению там почвенного покрова, это сведение растительности. То есть,– объясняет Евгения, – стоит только вырубить лес – почвы начинают накапливать тяжелые металлы. На тех территориях, где ведётся производственная деятельность, почвенный покров сводится сразу же, и без рекультивационных мероприятий восстанавливаться он не будет. Горно-таёжные почвы настолько специфичны, что путем естественного зарастания они будут восстанавливаться долгие годы. И в том виде, в каком они были до нарушения, они не восстановятся никогда.

Китайский инвестор, признаёт Евгения, прислушивается ко всему, что советуют ему местные ученые, которые переживают за состояние экологии родного края. А рекомендуют они хотя бы пощадить тайгу на тех участках, где без вырубки можно обойтись. Конечно, говорит Евгения, в зоне прямого воздействия – на промышленных карьерах – та почва, которая была там до пром­освоения, будет уничтожена безвозвратно. Однако в так называемых зонах косвенного воздействия можно постараться её более или менее сохранить. По крайней мере – «избежать серьезных последствий».

– Разработка месторождения сама по себе катастрофически воздействует на окружающую среду. Но если уж решили добывать – то возмущаться теперь бессмысленно, – считает Евгения.

Другой молодой исследователь, кстати, председатель Совета молодых ученых института – гидробиолог Александр Саая – отслеживает состояние рек в том же районе. Он тоже считает, что «прогресс есть прогресс». Мы должны развиваться, говорит Александр, брать от природы то, что она нам даёт, но при этом не забывать о её состоянии, не переходить ту грань, когда обратно вернуться будет уже невозможно.

Александр изучает беспозвоночных обитателей рек. На этот же предмет он исследовал тоджинскую речку Ак-Хем, текущую вблизи месторождения. В тех местах, где вода в реке имела красный цвет из-за тяжелых металлов, выходивших на поверхность почв и естественным образом загрязнявших воду, жизни в ней и до появления промышленника не было: он не нашёл там ни насекомых, ни растений. Сверху и ниже по течению, однако, река была жива: в ней появлялись и беспозвоночные, и рыбы. В 2010 году, когда Александр приехал на очередное исследование, он даже не нашёл её: река изменила русло. Впрочем, отметил он, в своем начале, вдали от начавшегося строительства, река по-прежнему жива и населена прежними обитателями.

И ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ СПРОГНОЗИРУЕМ

Светлана Кужугет исследует территорию, по которой в ближайшем будущем, возможно, протянутся рельсы железной дороги. В прошлом году девушка выиграла аж два гранта на проведение исследований: один – от Российского фонда фундаментальных исследований (весьма солидный, надо отметить, показатель), другой – грант председателя правительства, как раз на исследование в рамках предстоящего строительства ЖД. Грант рассчитан на два года:

– Мы провели начальные работы по экологическому состоянию территории, на которой предполагается строительство. В этом году мы должны будем составить предполагаемую картину того, как будет действовать строительство ЖД на её растительный и животный мир.

Аспирант Юрий Бутанаев занимается новейшей геодинамикой. Проще говоря – спец по землетрясениям. В этом году вместе с красноярскими коллегами Юрий собирается «на поля» – изучать сейсмодислокации. Учёные будут искать и исследовать очевидные и незаметные неопытному глазу последствия землетрясений, которые когда-то происходили в Туве, определять время, когда они случились, и силу толчков. Потом полученные данные будут обобщены и составят картину сейсмической активности нашего региона. А это значит, объясняет Юрий, что по результатам исследований можно будет не только увидеть, на что способна наша территория в плане сейсмической активности, проследить динамику, но и, что главное, составить приблизительный прогноз на будущее.

Научный сотрудник института Ренат Кужугет вполне может сотрудничать с золотопромышленниками. Его интересы сконцентрированы на поиске золоторудных месторождений. Где и как искать золото? Каковы запасы драгметалла на конкретном месторождении? – всё это он может рассказать и спрогнозировать.

– С коллегами уральского отделения РАН в 2009 году мы спрогнозировали 30 тонн золота на месторождениях западной Тувы, – рассказывает Ренат. – И в прошлом году наш прогноз подтвердили красноярские геологи: насчитали 38 тонн.

Кстати, Ренат проходил стажировку в Москве. Вернулся оттуда с сияющими глазами, вдохновлённый. Делится:

– Такие преподаватели! Студенты там не просто учатся, они именно занимаются наукой. Разговоры о науке выходят из стен лабораторий и продолжаются в лифтах, в общагах… их дипломные работы – на уровне кандидатских диссертаций. То есть защитили диплом – и получают рекомендацию оформить его как кандидатскую работу. Поступают в аспирантуру и спустя небольшое время уже защищают диссертацию…

Коллега Рената Альберт Дапылдай изучает, какие последствия на тувинские степи оказывают ежегодные пожоги. Вместе со своим научным руководителем объездил центральную Туву, всю Хемчикскую котловину. В ста процентах случаев, делает вывод Альберт, в пожарах виновен человек, у которого почему-то сложилось мнение, что огонь оказывает некую пользу пастбищам, очищая их от сухой прошлогодней травы.

– С 90-х годов лесные и степные пожары выросли в размерах, и, кроме того, увеличилось количество возгораний, – говорит Альберт. – Степные пожары время от времени случались всегда и особого влияния на степи они не оказывали. Однако то, что сейчас они происходят у нас каждый год, – это очень плохо. Сказывается на всем живом. Пожоги – это и огонь, и дым. Страдают не только мелкие животные и насекомые, но и степные птицы, которые весной кладут яйца. Экосистема из-за пожаров полностью нарушается. К чему это ведет? К уменьшению разнообразия видов животных и растений.

К НОВЫМ ГОРИЗОНТАМ

Не все ребята, однако, разрабатывают и исследуют темы, которые могут принести какую-то практическую пользу. Есть среди них и те, кто изучает науку изнутри, её фундаментальные основы. Например, Сылдыс Сарыглар, аспирант лаборатории биоразнообразия и экологии, изучает насекомых. Предмет его научного интереса – цикадовые Тувы. Работа, говорит, не новая, в 80-х эту тему изучал эстонский ученый.

– Моя задача, – поясняет юноша, – выявить видовой состав местной фауны цикадовых и сравнить с данными 80-х. Мои интересы – наблюдение, исследование фенологии: какое развитие происходит от весны до конца лета – осени: какие виды появляются – какие исчезают.

У Сылдыса есть участок в городском парке, где он на протяжении нескольких лет за своими подопечными наблюдает. Это многолетняя кропотливая работа, которую парень, когда перейдет в плоскость других исследований, передаст кому-то ещё.

– Прямокрылые вообще мало изучены, – поясняет он. И добавляет: – По Сибири и Дальнему Востоку только один ученый занимается ими. И на будущее – я.

…Основная часть аспирантов и молодых научных сотрудников ТувИКОПРа – выпускники тувинского госуниверситета, которые во время учебы в вузе увлеклись исследованиями и потом пошли в аспирантуру. Однако есть и выпускники вузов Красноярска, Новосибирска и других городов. И даже есть иностранцы. Например, Монхбаяр Мундагбаатар, уроженец Монголии, работает инженером в лаборатории региональной экономики. Занимается техническим обеспечением проводимых исследований, готовит практические рекомендации и выполняет еще много другой нужной работы. Родину Монхбаяр покинул с твердым намерением выучить русский язык, который, он был уверен, даст ему много возможностей для самореализации. Приехал в Хакасию, прошел курсы русского языка. Поступил там в вуз. В итоге – влюбился в девушку из Тувы, которая тоже там училась, создал семью и – в Туве и осел. Такая история. В институте ему нравится, хочет, чтобы и дальше жизнь его текла по проложенному уже руслу.

* * *

Наука – это особенный мир, погрузиться в который дано не каждому. Надо обладать не только недюжинными знаниями, но и особенными качествами характера, такими, скажем, как ненасытная любознательность, скрупулёзность, усидчивость… и упорство, конечно же, в достижении цели. Именно такие они, люди, которые собираются под куполом науки.

– Я любопытна, – призналась Светлана Кужугет. – Мне всегда было интересно открывать что-то новое. Заниматься чем-то основательным, фундаментальным.

– Когда учился в школе, очень интересовался всем, что связано с биологией. 10–11 классы закончил профильные, – это говорит Александр Саая. – Потом поступил на ЕГФ ТувГУ. Начал ездить в экспедиции, осваивать основы научных исследований. Много раздумывал о том, стоит ли и зачем вообще заниматься наукой. Ну, а теперь – будущее своё связываю только с институтом. Здесь постоянно открываешь для себя новые горизонты. Это нескончаемый процесс, который очень затягивает.

Кстати говоря, те молодые ученые, которые действительно хотят расти и добиваются успехов в своих областях – они получают довольно приличные зарплаты. Руководство института, чтобы поощрить своих сотрудников, а вместе с тем планомерно вывести на новый виток развития и сам институт, ввело дополнительные надбавки к жалованью тем из них, кто публикует научные статьи о своих исследованиях, при этом особенно приветствуются публикации в рейтинговых научных журналах – а попасть на их страницы ой как непросто.

Наука – это не только корпение над диссертациями и кропотливые исследования, считают ребята. Сегодня это – и реальная возможность хорошо заработать.

– Наше Минэкономики даёт возможность нам, молодым учёным, побороться за различного рода субсидии, – аргументирует Светлана. – Если ученый, например, создаст какую-то инновационную разработку, которую можно использовать на каком-то предприятии – то её можно запатентовать и, пожалуйста, получать прибыль. Всё зависит от самого человека и его целей. А возможности есть всегда.