Опубликована монография д-ра филол.наук, ведущего научного сотрудника сектора фольклора народов Сибири Института филологии СО РАН Жанны Монгеевны Юша «Фольклор и обряд тувинцев Китая в начале XXI века. Структура. Семантика. Прагматика».
Монография посвящена исследованию современного состояния фольклорной и обрядовой традиций тувинцев Китая. Фольклорный и этнографический материал рассмотрен в сравнительном аспекте через призму традиционной мифологии и культуры российских, монгольских тувинцев и тюрко-монгольского мира.
В работе содержится история изучения фольклора китайцев и малочисленных народов Китая российскими исследователями и учеными стран СНГ, а также историография изучения китайских тувинцев в гуманитарной науке. Рассмотрены вопросы самоназвания, численности, этнической идентификации, религиозных представлений, этноязыковой ситуации, а также роль этнотуризма в современном бытовании традиционной культуры. Анализируется современная языковая ситуация, поскольку бытование фольклорной традиции зависит от степени владения материнским языком его носителей. Выявлены четыре зоны распространения тувинского языка, где степень функционирования тувинской речи зависит от региона проживания, хозяйственно-культурного типа и возраста носителей языка. Тувинцы, оказавшись в мультиязычной среде, являются естественными полилингвами. Они, кроме родного языка, достаточно хорошо владея другими, в своей родной речи допускают языковые изменения, которые возникают вследствие взаимодействия с языками соседних народов. Эти процессы языковой интерференции могут быть первоначальными признаками утраты тувинцами родного языка. Показано влияние казахского языка на лексику и морфологию тувинского языка, отмечены случаи употребления монголизмов, китайских и русских заимствований, применение топонимов на разных языках: тувинском, монгольском, казахском и китайском языках, описана роль мобильного телефона и Интернета в современной жизни тувинцев.
Фольклор китайских тувинцев, проживающих вне материнской традиции, рассмотрен с точки зрения «фольклорного диалекта», имеющего черты общетувинской фольклорной традиции, в которой отмечается «вибрирование» текстов. Проанализированы преемственность и бытование фольклорных жанров, их общие и локальные жанровые особенности, присущие фольклору китайских тувинцев. Наблюдается бытование сказительской традиции, давно утраченной российскими и монгольскими тувинцами. Однако в ней исчезло сакральное отношение к эпосу, не соблюдаются некоторые запреты и предписания, обязательные в прошлом для исполнительской традиции. Произведения несказочной прозы разнообразны по сюжетно-тематическому составу. Они содержат древний пласт общетюркского фольклора, который до настоящего времени имеет аутентичное бытование. В них сохранились многие архаичные черты и мифологические представления, уже утраченные в материнской культуре. Бытование рассказов о шооре является одним из специфических особенностей повествовательного фольклора китайских тувинцев, так как у остальных тувинских групп (российских и монгольских) такие нарративы не зафиксированы. Рассмотрены отличительные лексико-поэтические особенности народных песен, проявляющиеся на уровне организации песенного текста: отбор лексики разных стилей, подбор глаголов, а также художественно-изобразительные средства. Выявлено, что каждый песенный жанр на уровне организации песенного текста имеет свои приемы, которые обусловлены его функциональным назначением и тематикой. Определена неразрывная связь песенной традиции китайских и монгольских тувинцев, в отличие от материнского поля. Сравнительный анализ загадок и паремий китайских и российских тувинцев показал, что у обеих групп в малых жанрах идентичных текстов намного больше. Вариативность произведений малых жанров свидетельствует о единой тувинской фольклорной традиции, но в то же время имеются некоторые отличия. Если традиционный фольклор российских тувинцев бытует в двух формах: устной и книжной, то для китайских тувинцев характерна только устная форма его бытования.
Фольклор и обряд тувинцев Китая рассмотрены как единый культурный текст, состоящий из двенадцати культурных кодов: акциональный, вербальный, пищевой, пространственный, персонажный, временной, игровой, числовой, цветовой, предметный, звуковой, музыкальный. Каждому культурному коду дана общая характеристика, определены характерные признаки и символика, выявлены семантика и структура кода, проанализировано функциональное назначение культурного кода в составе ритуалов. Выявлены взаимосвязи вербального компонента с акциональным, пространственным, временным, персонажным, игровым, цветовым, числовым элементами обряда.
Выявлена жанровая специфика произведений обрядового фольклора, проанализированы обрядовые тексты, входящие в структуру семейных, календарных, промысловых ритуалов у разных тувинских этнолокальных групп, проживающих на территории Китая, России и Монголии. Показана народная терминология обрядовых произведений в общетувинской фольклорной традиции, их схожая семантическая направленность, в которой заложено функциональное назначение жанра. В обрядовой лексике показано существование устойчивых словосочетаний и моделей; выявлены мотивы благопожеланий детского и свадебного циклов, включающие в себя в сжатом и лаконичном виде множество культурных символов, мифологических образов, выражений и понятий. Благопожелания семейной обрядности могут содержать «свернутые тексты», в которых дается иносказательная характеристика желаемого. В отличие от них, композиционная структура календарных благопожеланий состоит из «развернутых текстов». Для заклинаний же, произносимых в индивидуальных обрядах, характерна «закрытость» или «интимность», обусловленная тем, что человек для достижения желаемого обращается с определенной просьбой к высшим силам.
В традиционной культуре китайских тувинцев важное место отводится обрядам, связанным с рождением детей, которые содержат ряд защитных мер для благополучия и здоровья ребенка. Можно констатировать, что родинная обрядность сохранилась в архаичном виде, имеет древнюю форму. В этих обрядах все акциональные действия, вербальные компоненты, а также предметный, персонажный, временной и пищевой коды направлены на общую цель – наделить счастливой судьбой малыша, оградить его от всевозможных несчастий, «открыть дорогу» в будущее. Детский цикл, представленный у китайских тувинцев, имеет общие корни и схожие обряды с детской обрядностью других тюрко-монгольских народов. В благопожеланиях детского цикла прослеживаются одиннадцать мотивов, в которых обозначены основные цели ритуала, содержатся традиционные морально-этические ценности. Из них девять мотивов (долголетие, судьба, уважение, жизненная сила человека, блаженного состояния, физические качества ребенка, образование, служение родине, обретение мастерства и умения) характерны только для обрядов детского цикла, остальные три мотива (блаженное состояние, укрепление силы духа, наличие многочисленных родственников) используются и в свадебной обрядности. Структура обрядов детского цикла, по сравнению с материнской традицией, представляет собой полный комплекс ритуалов, в которых совпадают мифологические представления, поверья и запреты. В то же время, в современных условиях жизни и иноэтничного окружения, в обрядах появляются единичные заимствованные ритуалы.
Свадебная обрядность китайских тувинцев представляет собой фольклорно-этнографический комплекс, вобравший в себя множество обрядов, обычаев и фольклорных произведений. Она сохранила традиционную основу тувинской свадьбы во всем многообразии и зрелищности. Описана структура устоявшихся форм брака: сватовство по сговору и умыкание невесты; рассмотрены этапы сватовства, предсвадебных обрядов, собственно свадьбы и послесвадебных действий.
Весь комплекс мер, совершаемых на свадьбе, направлен на то, чтобы наделить новобрачных положительными качествами (чадородие, гостеприимство, долголетие), необходимыми для дальнейшей благополучной жизни. В десяти выявленных мотивах благопожеланий (гостеприимства, многодетности, многочисленности скота, достатка еды, богатства, необычной посуды, блаженного состояния, укрепления силы духа, благополучной семьи, благословения жилища) наблюдаются основные приоритеты, которые занимают ведущее место в иерархии ценностей тувинской культуры. До настоящего времени в структуре свадьбы тувинцев Китая проводятся и традиционные состязания (борьба за баранью голову, состязание в разжигании домашнего очага, разбрасывание муки, борьба за овечью шкуру), которые фиксировались учеными у российских тувинцев в конце XIX века. Привлеченный сравнительный материал по тюрко-монгольским народам свидетельствует о том, что эти же обряды, были характерны и этносам Сибири, что говорит о единой тюрко-монгольской свадебной традиции.
Календарно-обрядовый фольклор представлен двумя важными ритуалами – новогодними и летними. В работе показано, что каждый календарный обряд имеет свою семантическую специфику и прагматическую направленность, в структуру которого включаются традиционные состязания (стрельба из лука, конные скачки, борьба). Совокупность культурных кодов: акциональных, вербальных, временных, предметных, пространственных, персонажных – обеспечивают достижение результата проводимых обрядов, направленных на получение желаемых благ.
Главная особенность новогодних обрядов состоит в том, чтобы «правильно» проводить прожитый год и достойно встретить наступающий Новый год. Этим же целям соответствует проведение следующих обязательных этапов: подготовительного, собственно встречи Нового года и заключительного. В то же время выявлено, что в новогодней обрядности можно проследить взаимовлияние скотоводческой и земледельческой культур, в которой соседствуют мифологические представления тувинцев, монголов, китайцев.
В проведении летнего обряда оваа дагыыры наблюдается синкретизм всех традиционных верований: дошаманских, шаманистских и буддийских. Кроме буддийских текстов, читаемых ламой, основным вербальным компонентом являются чалбарыыр-заклинания, в которых участники обряда просят благополучия на текущий год у духа-хозяина Алтая Ак-Огбена.
До настоящего времени достаточно хорошо сохраняется архаическая вербальная культура. Активно бытующими фольклорными жанрами в семейных и календарных ритуалах до настоящего времени остаются такие произведения обрядовой поэзии, как: благопожелания-алгаар, заклинания-чалбарыыр и песни-ырлар, в которых проявляется взаимосвязь ритуальных действ и обрядовых текстов. В вербальных текстах, сопровождающих ритуалы, утверждается принятая этническая система ценностей, поддерживаются и санкционируются определенные нормы поведения.
Традиционные состязания и игры в структуре семейных и календарных обрядов являются обязательными их составляющими. В них отчетливо прослеживаются архаичные представления, хотя в настоящее время носителями культуры уже не осознается сакральное значение этих игр и состязаний. В стрельбе из лука сохраняются роль и функции вербальных и акциональных элементов, в конных скачках – особое значение придают акциональным действиям, но словесный компонент на родном языке не исполняется, в национальной борьбе видны признаки разрушения традиции, в которой утрачен словесный компонент.
В календарных ритуалах китайских тувинцев, в отличие от детского цикла, в котором допускаются нововведения, не выявлены случаи трансформации и упрощения. Наоборот, на современном этапе при проведении ритуалов возникают определенные табу на исполнение песен соседних народов (кроме монгольских) и участие лиц других национальностей (кроме монголов).