«Нашего старшину убили, и командир дивизии капитан Морозов приказал мне принять роту. А на завтра, полседьмого утра началось артиллерийское наступление. Завыли «Катюши», воздух смешался с землей. Мы бежали вперед, грязные и мокрые от дождя и пыли, вслепую, ничего не было видно, кроме того, как падали убитые и раненые мои солдаты… В немецком блиндаже вовремя успел заметить натянутую на полу струну, понял, что это мина. Отошел подальше и бросил противотанковую гранату, рвануло не хуже снаряда, которые сбрасывали с самолетов. В следующем блиндаже увидел сначала мыльницу, потом немца, который хотел побриться, у меня автомат наготове был, «побрил» по-своему. Немецкие офицеры бежали от нас голые, в блиндажах на стенах остались висеть их шинели, форма. Мы гнали их весь день. Когда сделали привал, я лег прямо на мокрую землю, дождь лил как из ведра…»